Роман длиной в столетие Жорж Санд пережила Фредерика Шопена на 27 лет. Разбирая после смерти ее архивы, дети обнаружили в дневнике запись, сделанную через несколько дней после смерти Шопена: «В его спальне, заваленной цветами, не было моего букета. Впрочем, так, наверное, и должно быть. Те, кто скрывали от него, что я готова была на крыльях лететь к нему, были правы. Я не простила бы себе, если бы волнение от нашей встречи укоротило его жизнь на день или даже на час».

Наедине со всеми Его называли самым романтичным писателем, единственным гражданином собственной страны, которую критик Корнелий Зелинский назвал Гринландией.

Перепутавший Родину А кто такой сегодня для нас Киплинг? Это Маугли, Рикки-Тикки-Тави. А его замечательная фраза «Мы с тобой одной крови» стала нарицательной. Но есть и другой Киплинг, которого и сегодня мы часто слышим и не задумываемся об этом.

 Век джаза К третьему десятилетию ХХ века Америка не подходила, а подлетала на крыльях всеобщего успеха. Американская мечта стала явью для всех и каждого. Всем в этой стране казалось, что так и должно быть, они все от мала до велика заслужили то, к чему столько десятилетий стремились. Это был своего рода коммунизм наоборот. Каждый, кто родился в этой стране, имел практически неограниченные материальные возможности. Но все это американцы превратили в нескончаемый карнавал, они были уверены, что наконец случилось то, что и должно было случиться. Они стали богоизбранной нацией.

А. А. А. «Это ни в коей мере не воспоминания. Времена — прошедшее, настоящее и будущее объединены», — так начала свои очерки о жизни, времени и своей судьбе Анна Андреевна Ахматова. Она всегда чувствовала время и пространство, в котором жила. И смогла увидеть и заглянуть туда, куда нас, простых смертных, не допускают.

Фаддей Булгарин (Окончание. Начало в №№28, 29)

Фаддей Булгарин Булгарин сделал себя сам. Без покровителей, без состояния, без семьи. Но, бывало, его не раз подводил характер.

Лев Толстой (Окончание. Начало в №26)

Лев Толстой Александра Солженицына многие и сегодня считают первым российским литературным диссидентом. Это не совсем так. У этого всемирно известного писателя все же был предшественник, и не где-нибудь, а в той же России.

Николай Гумилев Два года назад во время съемок документального сериала, посвященного 20-летию распада СССР, бывший главный редактор журнала «Огонёк» времен перестройки Виталий Коротич говорил о своих непростых отношениях с Егором Лигачевым — вторым человеком в КПСС. Их острое противостояние в идеологической сфере вовсе не исключало нормального человеческого общения.

 Черный капитан Чтобы понять психологию времени столетней давности и найти ту точку отсчета, тот поворотный пункт невозврата, когда некогда великая и могучая империя покатилась под откос, одних исторических документов мало. Нюансы, объясняющие многое, можно найти в частной переписке.

Набоков Первая любовь Набокова стала и его первым романом — «Машенька». Но посвятил Набоков его совсем другой женщине. В самые трудные свои годы он знакомится в Берлине с Верой Слоним. Спустя годы он обнаружит, что это просто судьба, они могли и должны были познакомиться еще в Петербурге или Берлине до революции, ведь и он, и она не раз были на одних и тех же известных мероприятиях. Но только тогда, когда лицо Веры оказалось скрыто под полумаской на эмигрантском балу, Набоков заметил ее.

Набоков Они родились в один день с разницей в 29 лет — Владимир Ульянов (Ленин) и Владимир Набоков. Им суждено будет оставить ярчайший след в истории России ХХ века.

Черный капитан Первая мировая перевернула практически все представления о военной элите того времени. Именно она поставила крест на традиционном русском офицерстве, которое оказалось ни на что не годным в условиях войны.

Черный капитан Первая мировая перевернула практически все представления о военной элите того времени. Именно она поставила крест на традиционном русском офицерстве, которое оказалось ни на что не годным в условиях войны.

 Черный капитан Три адреса в Минске объединяет одно событие, 90-летие которого придется на август следующего года. Конечно, сегодня интерес ко многим знаковым пунктам советской истории практически потерян. В силу разных причин немало из свершившегося не понято и не объяснено до конца.

Мадонна блокадного Ленинграда Сама о себе Ольга Берггольц писала так: «Жизнь моя так счастливо сложилась, что все главные ее даты, все даже самые интимные события совпадают с главными датами и событиями нашей страны и народа».