Великие писатели

№26 от 27 июня 2013 года

Статья

Комментарии (0)

Лев Толстой

Александра Солженицына многие и сегодня считают первым российским литературным диссидентом. Это не совсем так. У этого всемирно известного писателя все же был предшественник, и не где-нибудь, а в той же России. Славы и мирового признания ему было не занимать как при жизни, так и после смерти. Но разница состояла в том, что первый всю жизнь боролся с режимом, а основу его произведений, хочется нам того или нет, составляла все-таки политика. Пусть и прошлая, многими считаемая (и по праву) осмыслением истории России ХХ века. Второй же всю жизнь воздействовал на российское общество. Его влияние было столь огромным, что, как и Солженицын, он дал работу многим людям, называемым сегодня представителями спецслужб. А на власть он попросту не обращал внимания. Но его выводы, оценки и предсказания были столь верны, что Владимир Ульянов-Ленин назвал его «зеркалом русской революции». Этот писатель — Лев Толстой.

Несколько лет назад сотрудников одного из московских музеев приятно удивил один дар. Им было передано письмо, одно из десятков тысяч, написанное когда-то великим Львом Толстым. Но вся пикантность ситуации состояла в том, что его передали... из ФСБ. Как оно там оказалось? Выяснилось, что письмо десятки лет пролежало в деле Николая Почуева, погибшего в лагере в 1943 году. Это не горький юмор, а правда: именно письмо Льва Толстого стало основной уликой, на основании которой Почуев получил лагерный срок.
Это сегодня кажется, что Толстой нам ясен и понятен до банальности, а сам он как один из крупнейших мировых писателей ХIХ века никогда не испытывал трудностей и потрясений. Но было время, когда цензура страницами изымала тексты из его книг, а сам он считался наиболее опасным писателем.

А начиналась литературная деятельность Льва Толстого как и у всех молодых писателей. Первым опубликованным его произведением была повесть «Детство». Она вышла в 1852 году в «Современнике». Когда 24-летний автор увидел свое творение опубликованным, ему стало не по себе — повесть была жестоко изрезана цензурой. Такая же участь постигла и новую его повесть «Отрочество», и «Севастопольские рассказы». По мнению цензоров, в произведениях было много суждений и явлений, которые нарушали нравственные устои того времени. А вскоре неблагонадежным явлением признали и самого автора.

Из Тульской губернии в Петербург на Толстого, который своевольным поведением выводит из себя местное дворянство, летели анонимные доносы. Во-первых, граф, будучи мировым посредником, имел свойство решать судебные тяжбы в пользу крестьян. Во-вторых, он постоянно преследовал помещиков за истязание крепостных. А после реформы Александра II и вовсе пошел вразнос: дал своим крестьянам по четыре десятины — наибольшие наделы по всей губернии. В итоге Толстой подал в отставку и отказался от роли мирового посредника.
В юности Лев Толстой как-то сказал, что хочет быть самым богатым, самым великим и самым счастливым человеком на этой земле. Великим он стал. При жизни у него была такая слава, которой не было ни у одного русского писателя. Богатым он также мог стать. К концу жизни Льву Николаевичу предлагали самые высокие гонорары, которые были у писателей в то время не только в России, но и во всем мире. Но, как известно, в 1892 году он отказался от гонораров за многое из того, что написал. А был ли он счастливым? Это вопрос. Есть ли на этой земле вообще счастливые люди? И какова была планка счастья у самого Толстого?
…Отказ от должности мирового судьи ничего не решил. Жалобы не прекращались. Соседям не давали покоя крестьянские школы, основанные Толстым в его поместье. Но наибольшее неудовольствие вызывал критический журнал «Ясная Поляна», который издавали студенты, учившие крестьянских детей грамоте. Журнал был закрыт. За студентами установили негласный надзор, а в Ясной Поляне появились сыщики. Они искали там запрещенные книги и даже подпольную типографию.
Во время поездки Толстого за границу в усадьбе был устроен обыск. Дом, флигель, крестьянскую школу перевернули вверх дном. В конюшне вскрыли полы, в пруду с помощью сетей пытались найти типографский станок. Но ничего не нашли. Горничная в самый последний момент успела спрятать переписку Толстого с Герценом и запрещенные номера журнала «Колокол».
В 1882 году в Москве появились первые публичные катки, а недалеко от Кремля заканчивалось строительство храма Христа Спасителя — памятника победы над Наполеоном. Торжественно было отпраздновано 70-летие начала войны 1812 года. Герои романа Толстого «Война и мир» снова были у всех на слуху. А сам Толстой в это время усердно работал в Хамовниках, московской окраине, над очередным изданием своего детища.
Написанный в Москве первый философский трактат Толстого сразу же был запрещен. А запрещать было что. Толстой писал: «Я приходил в ужас и начинал молиться тому, которого я искал, о том, чтоб он помог мне. И чем больше я молился, тем очевиднее мне было, что ОН не слышит меня».

Как относиться к этим словам Толстого? Однозначного ответа на этот вопрос нет, у каждого он свой. По всей видимости, это реакция обиженного человека, рассматривающего молитву как некую технологическую задачу, выполнив которую, он ничего не получает взамен. Что за всем этим стоит? Возможно, личный эгоизм, выраженный особо ярко. Скорее всего, это свойственно всем гениальным людям — и монологичность, и неумение признать свободу за другими людьми. Толстой в тот период никак не мог понять, а может быть, и не хотел, что Бога нельзя подкупить никакими обрядами, если в твоих молитвах нет любви, добра и доверия.
«Этот отдельный от мира, от меня Бог, как льдина, и опять ничего не оставалось, и опять иссыхал источник жизни, я приходил в отчаяние и чувствовал, что мне нечего сделать другого, как убить себя. И что было хуже всего, я чувствовал, что и это я не могу сделать», — эти строки Толстого вызвали настоящий скандал. Духовная цензура предписала убрать их из журнала. Это предписание едва не опоздало. И чтобы спасти номер журнала, издатель пошел на крайние меры: в последний момент он вырезал из всех экземпляров страницы с «Исповедью». Но по старой русской традиции, когда все запрещенное вызывает крайний интерес, крамольные строки все же дошли до читателя. Кто-то спрятал несколько экземпляров с полным текстом журнала, и эти номера пошли по рукам.
Нелегальные списки «Исповеди» попали в руки полиции. И с 1882 года министерство внутренних дел установило за Толстым негласный надзор. Соответствующие распоряжения об этом были направлены в Москву и Тулу. Теперь каждый шаг Толстого регистрировался охранкой, и это наблюдение не снимут до самой его смерти.

Ситуацию до предела накалило издательство «Посредник», выпустившее массовым тиражом дешевые книги для крестьян. В этом издательстве впервые вышли народные рассказы Толстого и повесть «Кавказский пленник».
А если еще точнее сказать, то все народные рассказы Толстого проходили особую цензурную проверку перед тем, как попасть в издательство. Но успехи цензоров оказались минимальными, и вскоре появился новый циркуляр — все произведения Льва Толстого пропускать в печать только в журналах и малотиражных сборниках, а дешевое издание статей и рассказов запретить. Но результат оказался прямо противоположным — такого массового и активного распространения запрещенных книг Россия еще не знала. Так появился «самиздат».
Обер-прокурор Синода Константин Победоносцев писал Александру III: «Толстой фанатик своего безумия и, к несчастью, приводит в безумие тысячи легкомысленных людей. Сколько вреда и пагубы от него произошло, трудно и исчислить». И это влиятельнейший обер-прокурор пишет императору в то время, когда практически все петербургские ведомства завалены доносами на Толстого. В российской столице в то время шутили, что пора создать дополнительный почтовый департамент, который должен заниматься бесчисленными письмами Толстого, а другой создать для того, чтобы принимать бесчисленные доносы на него. Общество разделилось. Одни находили у Толстого полное созвучие своим мыслям, другие были в ужасе и панике. Они просили упрятать Толстого в сумасшедший дом или крепость, изгнать из России или заточить в монастырь...
Вопросы семейного счастья всегда волновали Толстого. Его терзали вопросы о счастливых и несчастливых браках, о чистоте семейных отношений и поиске истины и смысла самой жизни. История написания «Анны Карениной» началась со случайности. Софья Андреевна оставила в кабинете Льва Николаевича томик Пушкина. В ту ночь его мучила бессонница, и он взял в руки первую попавшуюся книгу, как оказалось, Пушкина, а в ней — незавершенный отрывок «Гости съезжались на дачу…». Толстой решил придумать финал всей этой истории и неожиданно для себя  сел за новый роман. Толстой собирался написать его за две недели, а завершил через пять лет. Одна только знаменитая фраза «Все счастливые семьи похожи друг на друга» переписывалась Толстым одиннадцать раз!
Когда «Анна Каренина» вышла из печати, в Москве распространились слухи, что один из персонажей, Степан Облонский, очень похож на одного помещика, родственника Льва Толстого. При встрече с автором прототип высказал жесткие претензии, что он никогда не съедал целого калача с маслом. Скандала не получилось, все свелось к шутке.

(Окончание следует.)