Мы и мир

№22 от 28 мая 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Шарлотка для империи

Тема тихих семейных радостей, происходящих в Букингемском дворце и, конечно же, в других дворцах, принадлежащих британской монаршей фамилии, в связи с рождением у Кейт Миддлтон и принца Уильяма дочурки сейчас явно превалирует в местной прессе. Тема эта ненавязчиво и мило отодвинула на второй план недавние парламентские выборы в Великобритании. Все эти улыбки,  кружевные пеленки, все эти «ахи» и «охи» должны вселять в души британских подданных ощущение здоровья, стабильности и перспективности их державы.
На эти же чувства намекает и то, как Кейт и Уильям нарекли новорожденную — Шарлоттой Елизаветой Дианой! Имя Елизавета малышка будет носить в честь своей прабабушки-королевы, ныне здравствующей. И, что немаловажно, правящей. Ну, а Дианой, как известно, звали маму принца Уильяма, бабушку принцессы. Что же касается первого из имен новорожденной, то существует сразу несколько версий, почему родители решили так назвать свое чадо. Прежде всего, Шарлотта (Charlotte) считается в Британии женским вариантом имени Чарльз (Charles). А ведь именно так зовут дедушку юной принцессы. К тому же имя Шарлотта не раз давалось королевским особам в прошлом. Так звали, к примеру, жену Георга III. И, наконец, Шарлотта — второе из имен, данных при рождении Пиппе, сестре герцогини Кембриджской. Так что оно связало две веточки фамильного древа юной принцессы — по папиной
и маминой линии.
Вот видите, и вы уже успели за всеми вышеприведенными милыми подробностями забыть про английские выборы. И про их результаты. «Ну и что ж такого? — спросите вы, дорогой читатель. — Чего бояться за здоровье английской политической системы? Зачем отвлекать от нее внимание светской хроникой? Все идет отлично, тем более что последние выборы, которые почти совпали с рождением королевской малышки, завершились убедительной победой консерваторов и действующего премьера Дэвида Кэмерона.
Но в том-то и дело, что даже явный успех тори ничуть не успокаивает и не дает чувства перспективы. И, вообще, запутывает все еще больше, чем раньше. И можно только представить, что было бы, если бы успех получился не столь оглушительным — все тогда оглохли бы от волнения и тревоги, скрыть которые стало бы уже невозможно! То, что на первый взгляд кажется исполнением всех желаний Дэвида Кэмерона, а именно — создание консервативного правительства большинства без каких бы то ни было ограничений со стороны партнера по коалиции, может в итоге оказаться пирровой победой. Все потому, что премьеру сейчас будет недоставать его бывших союзников — либеральных демократов, которые служили полезным буфером между ним и правым крылом его собственной партии. Кэмерону придется самому идти на конфронтацию с заднескамеечниками: в его партии царит разлад. Так, Дэвид Кэмерон просто вынужден будет сдержать свое обещание и самое позднее через два года провести референдум по выходу Великобритании из Евросоюза. Правда, до этого он планирует «провести переговоры с Брюсселем», но замылить тему, а потом заляпать ее до неузнаваемости в бюрократических авгиевых евроконюшнях ему не удастся. Евроскептики из его собственной партии будут стоять за его спиной и подталкивать от слов перейти к делу!
Итак, вот вам «проблема плебисцита №1», и запятую здесь можно ставить где угодно! Но для Кэмерона после его победы зреет и «проблема плебисцита №2» с такой же неустойчивой запятой. Речь идет о том, что Шотландия хочет в XXI веке вернуть себе государственность. Сразу после победы Дэвид Кэмерон объявил, что намерен вновь «сплотить свою страну». А между тем после выборов раскол в Великобритании ощущается сильнее, чем когда бы то ни было. И из-за того, что «шотландский лев взревел» и националистам удалось победить практически во всех избирательных округах Шотландии, жизнь премьер-министра в Лондоне не станет проще, совсем наоборот. И что же он сможет сделать, чтоб отвратить шотландцев от повторного референдума о независимости? Предложит федерализацию государства по немецкому образцу? Но сколько денег потребует правительство Эдинбурга за то, чтобы стать «федеральной землей», а потом каждые следующие выборы — за свою лояльность Лондону?
Преодоление глубокого раскола между Англией и Шотландией представляется невероятным — шотландцы почувствовали вкус нового наркотика под названием «национализм» и еще не скоро перестанут испытывать к нему тягу. Обозреватель немецкой «Ди Вельт» в образных выражениях описала наблюдаемую ею в онлайн-режиме картину: «Победитель Кэмерон стоит посреди лежащего в руинах политического ландшафта Великобритании». И то верно, лейбористы, вечные оппоненты тори, теперь разбиты наголову — их лидер Милибэнд оказался битой картой. А с ним и вся «трудовая партия». Впрочем, на Милибэнда валить все грехи не стоит, этот провал — наследие «пуделя Джорджа Буша» Тони Блэра. А ведь до выборов многие в Англии предрекали создание многопартийной системы. В итоге получилось с точностью до наоборот: страна моряков теперь дрейфует к однопартийной системе, ибо ощущается острая нехватка политических альтернатив.
А подобные альтернативы не рождаются так, как рождаются дети, т. е. по желанию их родителей. Вот почему любование личиком Шарлотты Елизаветы Дианы, как минимум, подсластило для всей английской нации послевкусие от громкой победы консерваторов. Все хотят купаться в лучах счастья Кейт и Уильяма и при этом не думать, что и оно не совсем безоблачно. Нет, слава богу, здоровье малышки и ее мамы замечательное, тут другое… Чего стоит следующая фраза ее дедушки принца Чарльза, который назвал ее рождение «победоносным наступлением Миддлтонов»?! А по мне, так пусть наступают! Миддлтоны хоть знают, что такое труд, а в их аристократический род как-то раз затесались… обыкновенные шахтеры.
Может статься, при королеве Кейт или Шарлотте Лейбористская партия станет настоящей Партией труда? Будем надеяться…

Вадим Елфимов