Закружили метели, ударил мороз. В лесу тихо-тихо.
Многие представители пернатой братии, как кукушки, еще в конце лета улетели в теплые края. Но и глухой осенью, и зимой лес не совсем безмолвен. То и дело теребит налетевший ветерок сухую листву. Нет-нет да обдаст сверху снежным душем выскочившая из гнезда озорная белка, застрекочут сороки-белобоки, хрипло каркнет ворон…
На рябинке сидит, нахохлившись, красногрудая птичка-крепыш. Снегирь славно отобедал семенами – вон сколько мякоти краснеет на снегу. Можно и подремать. Но не тут-то было. Деревце облепила стайка пичуг. «Фью-фью-фью…» – верещат черноголовые крикуны, похожие на него. Чирикают, как воробьи. Они хоть и родственники его, но из группы перелетных птиц. Лишь на чужбине похолодало, вернулись назад – на родине и зима милей. Вот и не нарадуются, не наедятся. Где рябины, бузины, калины много – они тут как тут. В отличие от поползня и некоторых синиц, запасов не делают. На местах их кормежек валяются скорлупки семян да раздавленная мякоть плодов. Нет ягод – в расход идут почки и семена других растений. Клюв их приспособлен для лущения разных шишек и семян. Насытившись в одном месте, стайка алых птичек будто по команде летит на другой участок…
Тихо в лесу, но тишина эта ненадолго. Из глубины доносится деловитая морзянка – стук большого пестрого дятла. Только он один из собратьев питается семенами сосны. Под каждой его наковальней лежат груды расклеванных шишек. А их бывает три – пять и больше! Дотемна надо все их облететь. И так день-деньской – без выходных… Прилетает стая розовато-серых птиц. Расшумевшись, будят старого ворона. Самый крупный представитель воробьинообразных как каркнет на них «карр, каррр…» А коротколапым разбойникам хоть бы что. Облепили рябинку. И вот уже все ягодки, не разжевывая, поглотали. И все свиристелям мало. Ну и обжоры! Могут съесть больше, чем сами весят. Аппетит у хохлатых щеголей отменный. Куда там другим пернатым до них! И как стремительно налетели крикуны, так и исчезли…
А под рябиной прыгает уже крапчатая птичка. Склевывает упавшие на снег остатки ягод. Она тут не одна. Хохлатые жаворонки не галдят почем зря, вот их сразу и не заметишь. То тут, то там снуют серо-бурые пичуги со смешными хохолками. Карапузы, как и их братья полевые и лесные, в теплые края не улетают. Вполне могут раздолбить мерзлые семена и букашек. В морозы ночуют в снегу. А спасаясь от ястреба или сокола, закапываются в сугробы. Рядом копошатся птички с желтыми пятнами на голове. Торопятся, заглатывая семена целиком. Не очень-то уютно им на земле – в кронах желтоголовым королькам безопасней. Это самые мелкие птички в нашем лесу. Так малы, что легко стоят даже на длинных иголках сосны! Хвостик короткий, голова большая и круглое туловище – не птичка, а шарик на тонких цепких лапах. Порой их и не заметить среди ветвей, так отлично они замаскированы. Оливково-зеленые сверху и светло-серые снизу. Пищат от усердия карапузы с мизинец, помахивая желтоватыми крылышками. Не будешь двигаться – замерзнешь. Вот и отыскивают корм, а день-то зимой короткий… Чтобы не терять тепло, корольки ночуют стайкой, прижавшись друг к другу. И несмотря ни на что улетать на чужбину не стремятся. Им и тут неплохо. Крохи знают, что как-нибудь перезимуют...
Ворон посмотрел-посмотрел на суетящихся малышей… и скрылся в растущем неподалеку ельнике. Здесь в стужу теплей и уютней. Ели, раскинув мощные густые лапы, хорошо защищают от ветра. К тому же есть чем поживиться. Вот по стволу ловко ползает под выкрик «тюй…тюй…тюй», постукивая клювом по коре, как дятел, пепельно-голубоватая птичка-крепыш. Еще один родственник воробья. Поползень – самый искусный древолаз не только среди пернатых. Да и название его говорит само за себя. Он виртуозно двигается по стволам как вверх головой, так и вниз, не опираясь, как дятел, на короткий хвост. Что-либо интересное заметив, приближается словно невзначай, но напустив такой серьезный вид. Недовольство свое выражает звонким посвистом «сить-сить-сить», как ямщик на дороге кричит: «Побереги-и-и-ись!» Недаром так еще прозвали эту уникальную птицу. При этом лукаво выглядывает из-за ствола. Ничто не может устоять против его острого прямого клюва: ни кожура семян, ни куколки букашек, ни скорлупа орехов. В любое время года поползень делает запасы, пряча каждое семя в щелку отдельно. Закончатся припасы – полетит в город, там на помойках всегда можно чем-нибудь подкрепиться...
На опушке леса возле сугроба что-то дивное пестреет. Неужели в эту пору распустились на снегу цветы? Под елью прыгают, порхая, словно бабочки, изящные черноголовые птички. Чуть более 10 см в длину, а размах крыльев в два раза длиннее.
А какие чудные красавцы! Оперение от черно-бело-желтого до красно-бурого. Да ведь это щеглы! Снега пока мало, и с кормом проблем нет: спасают семена. А там можно и в город наведаться. Так поступают не только воробьиные, но и многие другие лесные пернатые, оставшиеся зимовать.
…Зимний день короток. Близится долгая холодная ночь. «Ух-ухх...» – пробуждаются филин и другие ночные пернатые хищники, проспавшие весь день. Теперь их черед пришел подкормиться. Им, как насекомо- и растительноядным птицам, зимой приходится труднее, чем летом. Добычу не так-то просто отловить… Мороз крепчает... «Скорей бы потеплело!» – думают они и многие другие обитатели леса.
Татьяна МОИСЕЕВА, биолог, писатель