Мы и мир



Интересы и амбиции

Нынешний год 20-летия дипотношений между Беларусью и Россией стал очень продуктивным. Минск уже посетили Президент России, премьер-министр, руководители обеих палат российского парламента. А на прошлой неделе — очередной визит министра иностранных дел России Сергея Лаврова, в беседе с которым Александр Лукашенко помимо других знаковых и важных тем затронул и необходимость не ограничивать наше союзное взаимодействие только экономикой, а активно развивать его и в сфере политической. В частности — и это было особенно важно для Сергея Лаврова — по линии внешней политики.
Возможно, это знаковое заявление, подводящее нас к новому этапу интеграции. По сути, мы уже имеем оборонный союз, экономический, а теперь вот активно заработал дипломатический. Имеется и полное взаимопонимание, а также конструктивный диалог на самом высоком уровне. Что ставит на повестку дня вопрос: как можно еще расширить и укрепить механизм политического взаимодействия?
Этот вопрос нужно задавать хотя бы теоретически. Всем понятно, чистая теория не может без практики. Впрочем, и практика — без теории. Причем в любой сфере, в том числе и политической. Теория в своем одиноком полете, не подпитываемая прагматикой, теряет связь с землей. Практика же, наоборот, не будучи поддерживаема теорией, слишком быстро опускается на землю. И то и другое приводит к потере орбиты политического полета. Нам нужно избежать таких «результатов» в самом главном для нас деле — интеграции. 
Почему интеграция для нас — самое главное? Прежде всего потому, что каждый из нас уже на практике, т.е. на себе, почувствовал: интеграция приносит пользу. Ведь интеграция сначала суммирует, а потом и умножает уже имеющиеся темпы экономического роста ее участников. Она с них, так сказать, стартует. Так что эффект, который мы уже имеем в рамках нарождающегося Единого экономического пространства, а именно 40-процентный рост взаимного товарооборота, а значит, и прибылей, — бледная тень того, что мы действительно могли бы получить, не опоздай на пару лет с реальной интеграцией. Или еще получим! Когда окончательно преодолеем последствия не нами придуманного глобального кризиса о двух волнах…
Итак, это чисто практический, т.е. почерпнутый из опыта, вывод о приоритетности для Беларуси интеграции на евразийском пространстве. А как быть с теорией? Что доказывает она? Тут все еще проще. Беларусь — экспортопроизводящая страна. А экспортер просто не выживет, если не будет производить намного больше того, что способен сам потребить. Поэтому Беларусь заинтересована в обширных и стабильных внешних рынках. А как их сделать стабильными, т.е. постоянно ориентированными на белорусскую товарную массу? С помощью вступления в тесные интеграционные объединения с такими рынками!
То, что экономика успешно сдаст экзамен по интеграции — и практический, и теоретический — можно не сомневаться. Вопрос остается за тем, сдаст ли его политика?
Казалось бы, какие могут быть сомнения, ведь политика сама подтолкнула интеграцию. И, кстати, вполне успешно — и быстро! — подводит ее к масштабному проекту Евразийского союза. Вот и надо ее поддержать в самом важном для нее аспекте — в механизме ее функционирования!
Надо полагать, политика уже не будет этому возражать, ведь наши цели — трех стран будущего Евразийского союза — теперь полностью совпадают. Постсоветская политика именно в масштабах евразийского проекта обретает геополитическое измерение. И значение. Если раньше на такое измерение претендовала, пожалуй, только Россия, то теперь, на пороге вершины Евразии, на него  с полным правом могут «оформлять заявки» и Казахстан, и, конечно же, Беларусь. Это не мания величия, это простой закон соответствия — роли и масштаба. Еще недавно белорусский лидер говорил: «У Беларуси нет геополитических амбиций, но у нее есть геополитические интересы». Только интересы! Теперь же Александр Лукашенко говорит: «Беларусь — это не задворки Европы, это врата в Евразию». И это уже геополитическая амбиция. Вернее, геополитический интерес, у которого появился более мощный инструмент — Евразийская интеграция. То же самое и у остальных ее стран-участниц: у России и Казахстана амбиции тоже возросли.
И всему этому нужно придать соответствующий — не только по масштабу, но и по роли — политический механизм функционирования. Причем функционирования совместного: и Беларуси, и Казахстана, и России. При сохранении суверенитета участников это означает только одно — необходимость создания специального наднационального органа. По примеру Экономической комиссии, но только в сфере политики. И если в области исполнительной власти такой орган видится как координационный совет при президентах, то в области законодательной — это объединенный парламент. 
Точнее, Евразийский. Не Евразийская Парламентская ассамблея, т.е. собрание национальных парламентов, а в дополнение к ним — Парламент ЕС как геополитического объединения. С соответствующей союзной компетенцией. И главное, параллельно со своими братьями, национальными парламентами, избираемый напрямую, но только всеми гражданами будущего ЕС. И это будет прямая евразийская демократия, дополняющая белорусскую, российскую и казахстанскую. А главное, укрепляющая наш священный союз!
И было бы неплохо, если бы такая плодотворная идея отмечала местом своего рождения именно Минск. И чтоб место рождения и место прописки будущего Евразийского парламента, дополняющего дружную тройку национальных парламентов, полностью и абсолютно совпадало…