Культура

№40 от 03 октября 2019 года

Статья

Комментарии (0)

Алексей Макаров: «Большинство своих ролей не люблю!»

Двадцать лет назад на экраны вышел фильм Станислава Говорухина «Ворошиловский стрелок», имевший огромный зрительский успех. Одну из ролей в картине сыграл популярный ныне актер Алексей Макаров. Мое знакомство с ним произошло на Открытом российском кинофестивале в Сочи.

– Алексей, в разных источниках стоит разная дата вашего рождения, раскройте интригу – почему так произошло?

– Я родился 15 февраля и устраиваю праздник в этот день. А почему в метрике, а потом и в паспорте мне записали дату 15 апреля, не знаю. Что произошел казус, понял только в подростковом возрасте: дома меня поздравляют 15 февраля, а в школе – 15 апреля. Я спросил у мамы, почему так. Но она не смогла мне этого объяснить. Более того, когда я спросил у бабушки, как произошла путаница с датой моего рождения, и она не смогла ответить. Но помимо этого вопроса, меня мучает еще один...

– Заинтриговали. Можно узнать, какой?

– Да. Я до сих пор не понимаю, почему многие незнакомые между собой люди, связанные с киноиндустрией, часто называют меня Андреем. Причем некоторые ситуации меня просто поражают! Например, я в театре Моссовета отработал уже 7 лет, и однажды его директор в коридоре остановил меня: «Андрей, мне нужно с тобой поговорить, зайди ко мне в кабинет».

– Ваша мать – всеми любимая актриса Любовь Полищук. Вы в детстве понимали, что она – звезда?

– Когда я был ребенком, то не мог смотреть на маму на сцене в спектакле «Красная стрела» прибывает в Москву». Помню, что каждый раз при ее выходе на сцену в разных образах опускал голову и закрывал лицо руками. Мои родители-актеры работали вместе в Омской филармонии. Потом маму позвали в столицу, а отца нет. Из-за этого у них произошел разрыв. Я это для себя объясняю так: два молодых артиста встретились, работали вместе и, наверное, вспыхнувшее чувство приняли за любовь. В результате этих отношений родился я... Ни в чем не обвиняю своих родителей, но считаю, что для хорошей семьи нужно прорасти друг в друга, стать по-настоящему близкими. Видно, у моих отца и матери этого не было. Поэтому мама и уехала в Москву.

До пяти лет я жил с бабушкой в Омске. Все это время мама осваивалась в столице, развивалась в профессии, завоевывая интерес зрителя. Но перед школой бабушка настояла, чтобы я переехал к матери. И она меня забрала к себе, но так как ребенка было с не с кем оставить,  приходилось ездить с ней на гастроли. А тогда московский мюзик-холл стал очень популярен и разъезжал по всему Советскому Союзу. Вспоминаю один яркий номер, в котором выступали 20 красивых девушек в шикарных платьях, расшитых камушками. Они при свете софитов блестели, как бриллианты. В перерывах между выступлениями эти красивые платья висели прямо в коридоре за сценой, и я забирался под них, чтобы меня никто не видел, втихаря выковыривал самые красивые камушки. В результате у меня их набрался полный спичечный коробок.

Помню еще один случай из гастрольного детства. Мама уже работала в Москонцерте. Были гастроли в Подмосковье. У нее выдался свободный день, и она с Фимой Шифриным пошла погулять по берегу реки, взяв с собой меня. А там оказались лодки напрокат. Мама с Шифриным, оставив меня стеречь вещи,  взяли лодку и поплыли по реке. Я же пошел в лес, находившийся рядом, и натолкнулся на место, где было очень много земляники. Помню, наелся сам, насобирал много ягод для мамы с дядей Фимой. Они с удовольствием ели землянику и меня нахваливали. А я, счастливый от похвалы, решил им показать то самое ягодное место... Лучше бы я этого не делал! Когда подвел их к деревянной будке, вокруг которой было очень много душистой земляники, настроение у мамы и Шифрина пропало: ведь на строении они обнаружили буквы «М» и «Ж».

– Как вам жилось в Москве после переезда из Омска?

– Мы с мамой жили в коммуналке вместе с двумя соседками. И одна из них, тетя Валя, научила меня читать. Причем мама об этом не знала. Она была поражена, когда застала меня за чтением статьи про съезд КПСС в газете «Правда». После паузы, возникшей от  увиденного, спросила, что я делаю. Я с серьезным видом ответил: читаю газету. Помню, пока в первом классе все изучали азбуку, я уже читал сказку «Золотой ключик». Для меня все детство книга была лучшим развлечением. Всегда хранил ее под подушкой, часто так и засыпал.

До 14 лет я был на пятидневке в интернате. Там прошел школу жизни: меня били, наказывали. Но, справедливости ради надо сказать, что и я бил. У нас с интернатскими были свои отношения, непонятные посторонним. Кто-то, наверное, осудит мою мать за то, что ее ребенок оказался в таком месте.Но не я! Актерская профессия диктует свои условия. Артисты, особенно востребованные, много времени проводят на съемках, на гастролях. У мамы была возможность брать меня с собой на каникулы, но во время учебы это оказалось невозможно. Поэтому я и жил в интернате. К сожалению, такие правила игры. С ними нужно или смириться, или уйти из профессии.

– Путь в актеры вам в какой-то степени был предопределен. А почему не поступили в ГИТИС с первого раза? Ведь ваша мать – очень популярная актриса.

– Когда я поступал туда, никто не знал, что я сын Любови Полищук. У меня же другая фамилия. К тому же я против любой протекции. Мама ведь всего добилась сама, и мне хотелось того же. В результате с первого раза провалился на экзаменах. А когда поступал во второй раз, курс набирал Павел Осипович Хомский, он был режиссером спектакля «Красная стрела» прибывает в Москву». Как я уже рассказывал, в нем играла, перевоплощаясь в разные образы, мама. И, конечно же, Хомский знал, что я – сын Любови Полищук. Многие сейчас могут сделать вывод, что я поступил в ГИТИС по блату. Но это не так.

– Бывшие однокурсники следят за вашим творчеством? Радуются вашим успехам?

– По-разному.  Как-то после съемок в фильме «Ворошиловский стрелок»  случайно встретил своего однокурсника, который торговал пуховиками на рынке. Он даже со мной не поздоровался, а сразу раздраженно сказал: «Видел фильм. Что за байду ты сыграл?» Я не успел ответить, как он повернулся к своим пуховикам, дав понять, что разговор окончен.

– Многим нравится фильм «Ворошиловский стрелок». Чем вам запомнились съемки в нем?

– Несмотря на то, что в моем дипломе об окончание ГИТИСа написано «актер театра и кино», нас почему-то не учили работать в кадре. Поэтому первый урок именно киноактерства преподал мне Станислав Сергеевич Говорухин, и я ему благодарен за это. А случилось это в первый съемочный день. Тогда отрабатывали сцену на балконе: Илья Древнов, Марат Башаров и я курим, затем обращаем внимание на свою жертву. Этот эпизод снимала камера снизу. И вдруг Станислав Сергеевич кричит: «Стоп!». Съемочный процесс прекращается. Я не понимаю, что происходит. И в этот момент Говорухин зовет меня, я смотрю вниз на режиссера, а он спрашивает: «Макаров, ты камеру видишь?». Я честно ответил: «Станислав Сергеевич, нет!». На что он сказал: «Так и камера тебя не видит». Мне было неудобно перед коллегами, но я усвоил урок: где бы актер ни находился, он должен видеть камеру!

«Ворошиловский стрелок», несмотря на то, что я в нем сыграл негодяя, принес мне популярность. Вскоре после выхода картины я был на проходной «Мосфильма», мимо меня проходила женщина с коляской. И вдруг, узнав, плюнула в мою сторону.

– А какие сыгранные роли вам самому нравятся?

– Не люблю 80% моих ролей, где приходится бегать с пистолетом. Мне хочется серьезности, играть классику. Но, к сожалению, актерская профессия нестабильная, а мужчина должен зарабатывать так, чтобы его семья жила достойно. Поэтому нельзя отказываться от любых ролей.

– Были на съемках или в театре курьезные случаи?

– Чего только не было! Например, когда я работал в Театре имени Моссовета, произошло следующее. Представьте: красивые декорации, исторические костюмы, офицеры со шпагами на сцене... И вдруг во время монолога у меня отваливаются усы и падают в первый ряд на зрителя. Мне было очень неловко... Убежал за кулисы и стал кричать: «Срочно клей…» Но его не нашли. В этой ситуации нужно было как-то выкручиваться. В эпоху, в которую жил мой персонаж, у всех придворных дам были веера. Поэтому я схватил один из них и весь свой монолог им прикрывался. Естественно, зритель недоумевал, почему я, как донна Роза в исполнении Калягина в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя», закрываю веером лицо. Я все ждал, что в какой-то удобный момент мне приклеят новые усы. Но никто не осмелился это сделать, поэтому мое поведение на сцене в тот вечер выглядело комично.

– Вы много лет проработали в Театре имени Моссовета. Почему ушли?

– Меня позвали в проект «День выборов». Когда мы уже работали над ним с ребятами из «Квартета И», я понял: вот это – мое. Это абсолютный балаган. Считаю, что театр только тогда живой, когда принимает форму балагана. Как только он становится академическим, начинается «коммуналка» со всеми вытекающими последствиями.

Досье «7 дней»

Алексей Макаров родился 15 февраля 1972 года в Омске в актерской семье. После окончания ГИТИСа был зачислен в труппу Театра имени Моссовета. В кино дебютировал в 1995-м, сыграв цыгана в ленте «На углу у Патриарших». Затем были более известные картины «Чек», «Ворошиловский стрелок», сериалы «Дальнобойщики», «Марш Турецкого» и другие.  Первая главная роль пришла к Макарову в 2004 году – в боевике «Личный номер», в котором он сыграл майора ФСБ Алексея Смолина. За эту роль Алексей Макаров награжден премией ФСБ России.