Культура

№20 от 16 мая 2019 года

Статья

Комментарии (0)

Король эпизода

Роль двоечника Сыромятникова в культовом фильме Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника» стала для Юрия Чернова трамплином в большое кино. Он снялся в более чем ста фильмах, но преимущественно роли были эпизодическими.

Тем не менее именно они принесли Чернову известность, звание народного артиста России и неофициальный титул короля эпизода.

Многие картины из фильмографии актера вошли в золотой фонд советского кино: «Иван Васильевич меняет профессию», «Приключения Электроника», «Цыган», «Юность Петра», «Там, на неведомых дорожках», «Из жизни начальника уголовного розыска», «Ширли-мырли». Юрий Николаевич любим поклонниками не только за киноработы – он певец и театральный актер. Народный артист Российской Федерации Юрий Чернов 24 апреля отпраздновал 70-летие.

– Юрий Николаевич, вы в кино снимаетесь с 18 лет. Помните, на что потратили свой первый гонорар?

– Первый свой гонорар получил еще подростком, когда снимался на телевизионной студии Куйбышева (теперь Самара) в фильме «Орбита тайн» про полет первой женщины-космонавта Валентины Терешковой. Для дебюта заработал я тогда прилично. Родители купили мне на эти деньги модные тогда часы «Полет» и еще осталось на конфеты.

– Чем вам запомнились съемки в фильме «Доживем до понедельника»?

– Мой герой Сыромятников, несмотря на то, что был двоечником, мне нравился. Он был добрым и неравнодушным. Помню, перед съемками мне выдали новый школьный портфель и сказали: преврати его в портфель двоечника. Я с друзьями с таким азартом играл им в футбол во дворе дома, что из окон стали кричать: «Эй, двоечник, прекрати пинать портфель!».

Первый съемочный день проходил очень весело, шумно. После него мы собрались отметить начало работы, но не рассчитали, выпили лишнее и потеряли портфель со сценарием. Нам было очень стыдно.  Не знали, как об этом сказать режиссеру, но, к счастью, портфель нашелся.

А еще мне фильм запомнился тем, что я, как и мой герой, был влюблен в Ирину Печерникову, которая играла учительницу английского языка. И, конечно, я был горд и счастлив, что играю со своим кумиром Вячеславом Васильевичем Тихоновым. Когда впервые увидел его на съемочной площадке, не мог дождаться возможности позвонить маме и похвастаться. Помню, очень эмоционально кричал в трубку: «Мама, мама я снимаюсь с Тихоновым!».

– Когда, по-вашему,  проявились у вас актерские способности?

– Начиная с детского сада, я участвовал в утренниках, читал стихи, кого-то пародировал, играл в сценических постановках. Главное, что родители, увидев мою тягу к искусству, всячески меня поощряли. Они определили меня в музыкальную школу, где я очень быстро научился играть на гитаре. Выступал на концертах. На одном из них меня заметили и в 12 лет пригласили играть в детской актерской студии на Куйбышевском телевидении. В то время все программы шли в прямом эфире, поэтому приходилось много репетировать, хотя в итоге не обходилось и без импровизации. Это была очень хорошая, профессиональная школа. Благодаря программам на Куйбышевском телевидении я стал звездой не только в школе, но и во всем городе. Мои педагоги шутили: «Юра, зачем тебе учиться, ты же прирожденный артист!».

– У вас, считай, и детства не было? Общеобразовательная и музыкальная школа, детская актерская студия...

– Почему же? Все каникулы я проводил в пионерских лагерях. Там было весело, интересно и даже романтично, мы пели песни под гитару у костра. Очень благодарен отцу – он в свой отпуск работал в пионерском лагере на Волге художником-оформителем, чтобы у нас с сестрой была возможность находиться там. Кстати, со времен пионерского детства у меня остался страх перед большой водой: ребята, чтобы научить меня плавать, вывезли в лодке на середину реки и кинули в воду. Тогда я очень испугался, стал захлебываться... А друзья не спешили меня спасать – думали, что сам поплыву.

– Почему же вы после школы поступили не в театральный вуз, а в цирковое училище?

– Я подавал документы во все театральные вузы Москвы, но везде провалился. У меня была страшная депрессия. Ведь все в моем Куйбышеве говорили: тебе одна дорога – в артисты... Возможно, я бы и вернулся в свой город ни с чем, но мой приятель по общежитию попросил подыграть ему на гитаре на вступительном экзамене в эстрадно-цирковое училище. В свое выступление тогда вложил всю душу, и мне предложили поступать вместе с другом. Так я стал студентом циркового училища, о чем нисколько не жалею. Именно там научился играть на губной гармошке, на балалайке, осилил многие цирковые номера: например, могу сделать кувырок в воздухе, пройтись на руках.

– Правда, что вы были утверждены без проб режиссером Владимиром Мотылем на роль Петрухи в фильме «Белое солнце пустыни», но от роли отказались?

– Да, так и было. Режиссер посчитал, что в одной из сцен я бы мог подыграть таможеннику Верещагину на гитаре. Но стоило мне только заикнуться в эстрадно-цирковом училище о съемках, как  мне сказали: «Выбирай: или ты учишься, или снимаешься». Пришлось отказаться от роли. Я был дисциплинированным студентом, к тому же никто и предположить не мог, что «Белое солнце пустыни» будет иметь фантастический успех. Если бы я тогда знал об этом, в доску разбился бы, но снялся в роли Петрухи. Ведь похожая ситуация была, когда Станислав Ростоцкий пригласил меня на роль Сыромятникова в фильм «Доживем до понедельника». Я тогда феноменально изворачивался, чтобы сняться у режиссера, который мне был интересен.  Пришлось в училище соврать, что мои близкие заболели и мне срочно нужно ехать на родину. Когда вернулся, оказалось, что по цирковому уже ходят нелепые слухи, будто на самом деле я сидел в тюрьме. Но после премьеры фильма «Доживем до понедельника» все стало на свои места.

– Как вас, студента-второкурсника, заметил такой известный режиссер, как Ростоцкий?

– Мой друг Слава предложил подработать в массовке в фильме про Блюхера. В картине мы изображали молодых солдат, которые во время привала ра-зыгрывают самодеятельную сценку перед красноармейцами. Я, например, перевоплотился в японского генерала: наклеил черные усы, бороду, на белобрысую голову надел шапку. По сюжету я снимаю ее, и все красноармейцы, видя контраст черных усов и светлых волос, хохочут. В таком гриме на киностудии меня увидела ассистентка Ростоцкого и пригласила зайти в комнату, где собиралась вся съемочная группа фильма «Доживем до понедельника». Едва в дверь вошел, а со всех сторон уже раздались голоса: «Ой, Сыромятников!». В итоге Ростоцкий меня утвердил без проб.

– Большинство ваших ролей отрицательные, а, как правило, зрители переносят особенности характера экранных героев на сыгравших их актеров. В связи с этим случались ли у вас в жизни интересные истории?

– Моего сына в детстве из-за меня друзья дразнили. Он спрашивал у мамы: «А почему папа такой плохой?». И моей жене приходилось объяснять сыну, что папа у него хороший, а в кино он просто играет отрицательные роли, которые задевают зрителя. А историй в связи с моими отрицательными ролями было много! Например, когда на экраны вышел фильм «Из жизни начальника уголовного розыска», где играл бандита Корыто, я жил недалеко от Петровки, 38. Возвращаясь с очередных съемок, остановил такси, сказал водителю, чтобы подвез меня до Петровки. И неожиданно услышал: «Ну чё, Корыто, сдаваться едешь?». И это было как высшая похвала – значит, сыграл убедительно.

Однажды снялся в рекламе компании «Дока-хлеб», где играл мужика с бородой, который ел ложками красную икру, она падала на пол и даже кошка от нее отворачивалась. И вот как-то раз мы с женой стояли в очереди в магазине и кассирша меня узнала, сделала комплимент, чем привлекла внимание людей.  Многие стали шушукаться, а один мужик закричал: «Да помню я, как ты красную икру ложкой жрал! Ты все государство обворовал со своими акциями…», а дальше – отборный мат. Было очень неудобно перед женой и продавцом.

– А что была за история, после которой вы перестали дарить дамам цветы?

– Когда еще был студентом и ехал на свидание к девушке, которая мне очень нравилась, на входе в метро купил у старушки георгины. Я был уверен, что удивлю барышню таким роскошным букетом. Но вы представить себе не можете, во что он превратился, пока ехал на эскалаторе вниз! Головки цветов отвалились, и к вагону я подошел уже с одними стеблями. Когда оцепенение прошло, выскочил как ошпаренный из метро, чтобы высказать старушке все, что у меня накипело, но она уже сбежала. В тот вечер я опоздал на свидание. Этот случай настолько меня потряс, что я перестал дарить цветы кому-либо.