Тема номера

№26 от 25 июня 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Это нужно живым

Двадцать второго июня в Минске состоялось торжественное открытие мемориального комплекса «Тростенец». Монумент «Врата памяти» — это первая очередь комплекса, призванного увековечить память жертв одного из крупнейших лагерей смерти Второй мировой войны.
Десятиметровую бронзовую композицию «Врата памяти» воздвигли на месте, где более 70 лет назад размещался Тростенецкий лагерь смерти, созданный немецкими фашистами.  Входившие в его ворота жертвы практически не имели шансов остаться в живых. Боль и ужас пережитого в этом нацистском аду раскрывают фигуры узников, увековеченные в монументе «Врата памяти».
Выступая на митинге-реквиеме «Врата памяти», Президент Александр Лукашенко подчеркнул, что возведение мемориала в Тростенце является для белорусов делом чести. «Мы свято чтим и всегда будем помнить жертв той войны. Пусть этот памятник служит сближению людей во имя идеалов добра и милосердия. Пусть он напоминает нам, нашим детям, нашим внукам, как важно ценить и оберегать мир и общественное согласие. И пусть он никогда и никому не позволит забыть о том, к каким чудовищным трагедиям приводят идеи нацизма, нетерпимости и стремления навязывать свою волю силой оружия», — отметил глава государства.

Общая память и боль

В истории нацистского лагеря смерти Тростенец до сих пор остается много белых пятен. Оккупанты сделали все возможное, чтобы по максимуму уничтожить любые документы и свидетельства происходивших здесь кровавых расправ. То, что мы уже знаем, ужасает своей жестокостью и цинизмом. То, чего еще не знаем, не позволяет остановиться в дальнейших исследованиях и увековечении памяти жертв...
— До сих пор дискутируется вопрос о том, сколько жертв было уничтожено в лагере смерти Тростенец. Общепринятая в белорусской историографии цифра — 206, 5 тысячи человек. Однако в отдельных публикациях указывается и более 500 тысяч, и даже до 2 миллионов. В то же время немецкие исследователи на основании своих расчетов говорят о 50–60 тысячах жертв. Нам просто необходимо продолжать исследовательскую работу в этом направлении. Чем больше будет известно, тем меньше станет возможностей манипулировать цифрами и фактами, — отмечает известный белорусский историк, руководитель Исторической мастерской им. Леонида Левина Минского международного образовательного центра им. Й. Рау Кузьма Козак.

Еще один больной для нас вопрос — персонификация белорусских жертв Тростенца. Около 30 тысяч депортированных из Европы и уничтоженных здесь евреев известны поименно, поскольку их списки составлялись еще до отбытия эшелонов из Германии, Австрии и Чехии. А вот с убитыми в Тростенецком лагере смерти советскими военнопленными, партизанами, подпольщиками, евреями ситуация иная. Их нацистские преступники не считали и тем более не переписывали. По словам Кузьмы Козака, сегодня мы можем пофамильно назвать всего порядка 100 наших сограждан, погибших здесь в годы войны.
Но известно главное о Тростенце  — это была безжалостная машина массового уничтожения. Здесь гибли люди разных национальностей и вероисповеданий. Одна на всех боль. Одна трагедия.

Урочище Благовщина, расположенное в лесу неподалеку от Минска, стало местом массовых казней и захоронения неугодных нацистскому режиму советских граждан уже с осени 1941 года. В белорусской историографии считается, что здесь нашли свой последний приют около 60 тысяч советских военнопленных, более 50 тысяч узников Минского гетто, 15 тысяч арестованных за саботаж, помощь партизанам и заключенных лагеря СД, более 3 тысяч депортированных из других районов Беларуси. Приговоренных расстреливали вдоль вырытых рвов или умерщвляли в душегубках — специально оборудованных крытых грузовиках, в которые подавался угарный газ.
С весны 1942 года в Благовщину эшелонами начали привозить на расправу еще и жертв нацистской политики из Европы. Фашистский режим принял программу «окончательного решения еврейского вопроса», предусматривавшую убийство и депортацию миллионов евреев. Созданный под Минском Тростенецкий лагерь смерти  стал одним из мест реализации этого бесчеловечного замысла.
В Германии, Австрии и Чехии еврейские семьи обязывали являться в сборный лагерь — для дальнейшей депортации, уверяли их. С собой разрешали взять багаж весом до 50 килограммов, якобы для более комфортного обустройства на новом месте. Но по прибытии эшелонов в Тростенец у людей все отбирали и проводили селекцию: требующихся для работы в лагере специалистов разных профилей в одну небольшую группу, остальных — в другую.

Обречены на смерть были обе группы. Это был только вопрос времени. Большую часть жертв сразу везли в Благовщину и убивали по уже отработанным на советских гражданах методикам. Уцелевшую вторую группу  отвозили в лагерь, специально созданный для обеспечения бесперебойного функционирования «фабрики смерти». Он размещался неподалеку от Благовщины — рядом с деревней Малый Тростенец, на территории бывшего колхоза им. Карла Маркса.
Узниками лагеря были люди разных национальностей и категорий, которым нацисты временно оставляли жизнь для принудительной работы. Надо же было кому-то вытаскивать тела из душегубок, трудиться в мастерских и на хозработах, разбирать багаж убитых в Благовщине евреев из Европы. По словам Кузьмы Козака, оккупационные силы на территории Беларуси обеспечивали себя сами, так что ресурс Тростенца был для них отнюдь не лишним. И, кстати, те шикарные меховые манто, которыми «разжилась» за время пребывания в Минске жена гауляйтера Кубе, вполне могли быть бывшей собственностью казненных в Благовщине.
Ослабевших от голода, холода, мучений узников безжалостно уничтожали. Их жизнь значила для охранной полиции лагеря настолько мало, что порой ее отнимали ради развлечения. Например, заставляли узников бегать и заключали пари — кто первым попадет им в голову или сердце...
В октябре 1943 года в Тростенец прибыла тайная специальная команда. Вермахт проигрывал войну, и зондеркоманда должна была скрыть преступления нацистов от приближающейся Красной армии. Останки жертв в Благовщине были извлечены из рвов, преданы огню, после чего перемешаны с землей. Эта операция не смогла скрыть факт происходивших здесь расправ, но существенно затруднила процесс определения числа жертв. В белорусской историографии считается, что во рвах Благовщины покоятся останки 150 тысяч жертв.

Еще порядка 50 тысяч жертв были уничтожены в урочище Шашковка, располагавшемся возле деревни Шабаны. С октября 1943 года здесь приговоренных уже не только убивали, но и сразу сжигали в специально оборудованной для этих целей огромной яме-печи.
Последний акт тростенецкой драмы разыгрался всего за несколько дней до освобождения Минска. В большой лагерный сарай нацисты группами загоняли на расстрел последних оставшихся в живых узников, а также заключенных нацистских тюрем из Минска. После окончания расправы сарай подожгли. Когда первые советские части вошли в Тростенец, гора тел все еще горела. Некому было встречать освободителей, как в Освенциме, с которым нередко сравнивают Тростенец. Никто в лагере не дожил до освобождения...
Первый шаг к увековечиванию памяти жертв Тростенца был сделан 3 сентября 1944 года, когда были захоронены останки сожженных людей — участие в траурной акции приняло свыше 10 тысяч жителей Минска и окрестных деревень. В 1963 году был воздвигнут обелиск в Большом Тростенце, в 1965-м — на месте сарая в Малом Тростенце, в 1966 году — в урочище Шашковка, а в 2002-м — камень в память об убитых европейских евреях в урочище Благовщина. И вот теперь поэтапно реализуется проект создания масштабного мемориального комплекса «Тростенец».

— Впервые в истории у нас появляется мемориал общеевропейского значения, увековечивающий память о нашей общей трагедии. Тростенец должен занять свое место наравне с такими всемирно известными лагерями как Освенцим, Треблинка, Майданек, — считает Кузьма Козак.
По мнению историка, не зная трагедии Беларуси Европа не может в полной мере представить историю Второй мировой войны. Нигде не убивали так жестоко, как на нашей многострадальной земле — в Хатыни, Озаричах, Тростенце, Масюковщине. Но и самое массовое партизанское движение было у нас, зверства оккупантов придавали силы для сопротивления. «Мемориальный комплекс «Тростенец» — это больше, чем памятник.  Это важный посыл к памяти как нашей молодежи, так и небезразличных к своей истории европейцев»,—  уверен Кузьма Козак.