Мы и мир

№5 от 29 января 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Черчилль знает

Уинстон Черчилль в представлении не нуждается: его облик растиражирован в миллионах фотографий, он является частью современного медийного пространства, торговой маркой и политическим штампом. А еще он — часть международного фольклора: его высказывания, подлинные и приписываемые, но обязательно саркастические, бродят по миру, а это и есть мировая слава. И хотя без образа Черчилля современный рыночно-информационный мир трудно себе представить, еще трудней представить себе, как бы Черчилль мог ужиться с современным миром...
В эти дни мы отмечаем пятьдесят лет со дня смерти Уинстона Черчилля, и кто знает, не вздыхает ли бывший дважды-премьер с облегчением там на небесах, поглядывая сверху на наш мир — мол, слава богу, я за него теперь не отвечаю? С одной стороны, Черчиллю, последовательно прошедшему Первую мировую войну, затем мировую революцию и Вторую мировую войну, наши проблемы показались бы исторической «мелочью». А с другой — он бы подивился современной способности раздувать из мухи слона и потом молиться этому «слону».
Если разобраться, Уинстон всегда с глубоким сомнением относился к мощи Соединенных Штатов, полагая, что она носит временный характер. Даже знаменитая фултонская речь Черчилля, в которой он якобы взывал к помощи Дяди Сэма и началу холодной войны с Дядей Джо, то есть со Сталиным, по сути, была грандиозной провокацией против США! Черчилль боялся усиления рузвельтовских Штатов, отобравших у Британии ее колонии и сотрудничающих с Советским Союзом в разделе мира, и поэтому спешил еще при своей жизни столкнуть лбами США и СССР.  Тем самым быстрее ослабить неожиданно возникшую мощь Штатов, дабы не оставить от нее камня на камне. Ибо она, эта мощь жадных нуворишей, превращала его родную Европу, и в первую очередь Северный Альбион, в американскую колонию! Известно высказывание Черчилля: «Остается только молиться тем, кто встанет у русских на пути!». И именно под этот «русский каток» хотел подставить американцев Черчилль, чтобы европейцы вновь стали свободны… Очевидно, он уже не рассчитывал, что европейцы способны освободиться сами.
Но даже и с помощью Советского Союза, с помощью десяти лет «разрядки» европейцы не смогли это сделать. Тут Черчилль ошибся. Он не учел  одного — комплекса неполноценности, который своими «планами Маршалла» и натовскими страшилками столь быстро воспитали в европейцах американцы. Европейцу проще стало жить в страхе, но в сытости, нежели быть самостоятельным. Новый порядок, только не по-гитлеровски, а по-американски, восторжествовал все-таки в Западной Европе.
С такой Европой Черчиллю уже было не по пути, и на 90-м году жизни он покинул ее раз и навсегда. Тем более что давно предвкушал интересные беседы с Создателем этого запутанного мира. Уинстон говорил: «Я готов к встрече с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной?».
Черчилль ушел сам. Другого великого европейца, отца «панъевропеизма» Де Голля, американизированная Европа просто выгнала из своей политики. Эти самостоятельные, гордые и прозорливые игроки не вписывались в начинающий свою гастроль театр политических евромарионеток. Два самых великих европейских лидера, сумевших понять, что без сотрудничества с Россией Европа превращается в отдаленное ранчо Америки, были слишком живыми и мудрыми, чтобы питаться «умом из-за океана». Наступала эра генно-модифицированной политики, смены пола и ориентации в дипломатии, а также информационной дури, меняющей массовое сознание. И это не имеет ничего общего с провозглашенным Черчиллем принципом: «Глуп тот человек, который никогда не меняет своего мнения». Черчилль мог поменять свою позицию, но всякий раз это было отражением реальности, а не химеры. Он ненавидел большевиков, а что еще ждать от человека, родившегося в доме, где было 200 комнат? Он представитель британской аристократии, и это его классовое чувство.
Но надо отдать должное, всякий раз, как звонил исторический колокол, как наступала трудная година, он  думал только об одном — о национальных интересах Британии. Так было и в 1941 году, когда Черчилль, не медля ни минуты, уже 22 июня сам предложил Советскому Союзу военный союз против Гитлера…
Те времена не только давно позади — они забыты! Во всяком случае, нынешней европейской, а уж тем более американской политической элитой. Но простой народ западных стран все помнит! Не зря ведь, скажем, те же англичане именно Черчилля недавно назвали лучшим британцем за всю историю. А это значит, что именно Черчилля они хотели бы сейчас видеть своим премьером… В третий и, может, спасительный раз! И это не просто ностальгия по мудрому и гибкому руководству — это вполне трезвый расчет и широких слоев простых британцев, и их настоящей, а не вымышленной политической элиты. Той, что уже долгие тридцать лет отстранена от власти.
Вот что говорил еще один выдающийся руководитель правительства, бывший немецкий канцлер Гельмут Шмидт: «В настоящий момент Европа переживает определенный кризис. Надо сказать, что парламент не очень дееспособен, комиссия в Брюсселе тоже работает не очень хорошо, разные советы министров тоже не очень хорошо работают, действия отдельных правительств тоже оставляют желать лучшего. Я думаю, что в Европе после войны было два выдающихся руководителя — это Черчилль и де Голль. С тех пор качество европейских лидеров постепенно снижается».
Можно себе представить, до какого уровня оно постепенно снизилось… за 70 лет! Не пора ли его срочно поднимать? Не пора ли отказаться от этих бесконечных «не очень хорошо», чтобы, наконец, стало хорошо! Мне, например, нравится такое выражение Черчилля: «Я абсолютно не привередлив в том, что касается самого лучшего».
И уж точно он бы не потерпел дилетантов, а если бы встретил таковых в Брюсселе, Париже, Берлине или Вашингтоне, то сделал бы их посмешищем какой-нибудь одной саркастичной фразой. Возможно, такой: «Политический талант заключается в умении предсказать, что может произойти завтра, на следующей неделе, через месяц, через год. А потом объяснить, почему этого не произошло».

Вадим Елфимов