Мы и мир

№43 от 24 октября 2013 года

Статья

Комментарии (0)

Когда простота — она же доброта

Все-таки прав был Лев Николаевич, ой как прав! Берешь с полки томик Толстого и читаешь: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчаслива по-своему…». Честно признаться, роман «Анна Каренина» — один из самых спорных, вышедших из-под пера «мусорного старика», как называла Толстого Анна Ахматова. Да она и в Ясной Поляне чуяла «ханжеский дух» — так ей претила постоянная забота великого писателя о морали! Именно «морализаторство» автора раздражает обывателя — тогда это были читающие дворяне, потом читающие «совслужащие» и их неофициальные пишущие кумиры, а теперь вот… К сожалению, теперь никто не спорит! Ибо «next generation», пардон, нынешнее поколение, которое почему-то называет себя «следующим», читать что-либо отказывается. А кино если и видело, то, конечно же, не версию Александра Зархи, ознаменовавшуюся двумя актерскими шедеврами — Карениным в исполнении Николая Гриценко и Стивой в исполнении Юрия Яковлева, а лишь английскую костюмированную поделку, где лучшие наряды носила Кира Найтли…
Что тут скажешь? Можно только ретироваться с вежливо-недоуменной улыбкой на губах, как ретировался Стива от Каренина, когда тот прямо на его глазах пал на колени, а точнее, под влияние «экстрасенсов», как нынче величают прежних «спиритистов». Оказывается, ничего не изменилось! Поменялись только имена, некоторые термины да еще меню на наших столах, а так все то же! В этом и величие Льва Толстого: живописуя быт, казалось бы, бесконечно далеких от нас дворян, на самом деле он писал про нас. И так скажет каждое следующее поколение. Если не разучится читать, конечно!
Но к чему все это литературное вступление? Есть причина. Мораль-то всего толстовского романа проста, хотя и не часто замечаема. И содержится в первой же строчке: как просто людям быть счастливыми и как сложно — несчастными! И сколько усилий люди тратят, чтобы пройти сложными, запутанными путями к несчастью, в то время как счастье-то было рядом…
Этот вывод Толстого абсолютно применим и к политике. Ну, правда, неужели секрет счастья и благополучия народов так сложен, что никто его не знает? Напротив, он известен всем. Но никто не хочет им воспользоваться. А если кто и хочет, то не может. Или при всяком удобном случае ссылается на какие-то там «непреодолимые обстоятельства». На самом же деле люди просто не хотят жить счастливо. Иначе как объяснить, что они несчастливы? Счастье им, наверное, кажется слишком тривиальным, простеньким, недостойным их деятельного «гения». И все они почему-то идут сложными путями — к «богатству», к «величию», к «мировой гегемонии», к «дефолту». И испытывают на этих путях большие трудности. И еще большие создают другим.
В Библии сие явление называется гордыней, в политике — волюнтаризмом. И то, и другое отвергает естественный ход вещей. Например, «человек человеку — брат», «все мы равны» и «должны сотрудничать», а «общественное благо — высшая цель и условие блага каждого».
Только не спешите записывать меня в толстовцы: я точно не подставлю свою правую щеку. Да и левую не позволю потревожить. Но в чем прав Лев Николаевич, так это в том, что нас спасут простые вещи, простые чувства. И простой расчет: добрыми быть и приятней, и легче. Нужно только адаптировать окружающий мир к доброте — подстроить его под доброту, как рынок под спрос. Ведь это выдумки Адама Смита и Карла Маркса, что спрос порождает предложение; Джон Кейнс доказал, что спрос можно и нужно регулировать! И поэтому политикам вполне по силам создать спрос на доброту и простоту у всего мирового сообщества. Надо только, чтобы политики этого сами захотели!
Вот почему так ценно любое проявление у политиков простых человеческих чувств. Тех чувств, что обнаруживают их связь с нами. И дают надежду, что и до сильных мира сего может дойти простая идея Толстого: несчастливы мы только порознь, а вот счастливы, когда все вместе. И заодно!
Свежий пример — крестины в Лондоне. Я не про то, что «нация слилась в едином порыве вокруг королевской семьи» — это какой-то феодально-капиталистический «одобрямс», да и только! Пусть так пишут светские хроникеры. Я про то, что королевская семья, наконец, показала себя… семьей! И показала своего малыша. И показала, что она боится, чтобы малыша не «сглазили» или, по крайней мере, не напугали излишние толпы репортеров. А значит, ребенок для них превыше «пиара». К разочарованию любопытствующих, крещение стало частным закрытым праздником, на который посторонние допущены не были. Мало того, в прессе, как и ожидалось, появилось одно-единственное официальное фото — малыш Джордж в редкой красоты крестильной рубашке, точной копии старинной семейной реликвии. И хотя трех старших детей королевы Елизаветы II и самого отца Джорджа — Уильяма крестили в Музыкальном зале Букингемского дворца, на этот раз церемония прошла в часовне Сент-Джеймсского дворца. Место крещения наследника престола было выбрано, конечно же, не случайно. Таинство состоялось именно здесь по желанию отца, принца Уильяма. Эта часовня связана с крайне важными для принца переживаниями, ведь именно здесь проходило его прощание с любимой мамой — принцессой Дианой… Тоже трогательный, человеческий момент.
И хотя все остальное уже было не очень похоже на крестины в обычных семьях, простые люди за одно это проявление чувств платят Уильяму и Кейт настоящей любовью. И добродушным любопытством к деталям крещения их первенца. Например, к тому, что Лилейная купель (разрисованная королевскими лилиями) для Джорджа была доставлена из Тауэра. Что еще любопытней, драгоценная реликвия по традиции должна быть заполнена водой, специально доставленной из реки Иордан, где крестили Христа. Так вот, подданные сомневаются: а вдруг воду из Иордана уже давно не возят, а в ход идет обычная освященная вода, как во время «простых» церемоний?!
Что ж, на месте Уильяма и Кейт я бы признался и в этом. В конце концов, если простая вода сделает их чуточку ближе к народу, то наверняка их счастье от этого только удвоится. Уж не говоря про счастье простых британцев.

Вадим Елфимов