Великие писатели



Владимир Арсеньев

В 2007 году в одном из букинистических магазинов Москвы был найден необычный документ — в книгу было вложено завещание Владимира Арсеньева, которое он написал в экстремальной ситуации в тайге и передал одному из своих проводников. Тот, видимо для сохранности, положил его в первую попавшуюся художественную книгу и... забыл о нем. Так что последняя просьба верного присяге офицера, путешественника и писателя осталась невыполненной.
В завещании Арсеньев написал: «Убедительно и горячо прошу похоронить меня не на кладбище, а в лесу. И сделать следующую надмогильную надпись: «Я шел по стопам исследователей в Приамурском крае. Они ведь давно уже находятся по ту сторону смерти. Пришел и мой черед. Путник, остановись, присядь здесь и отдохни. Не бойся меня. Я так же уставал, как и ты. Теперь для меня наступил вечный и абсолютный покой».
Все это было написано в 1930 году, а в 1931 году, спустя полгода после смерти известного ученого и путешественника Владимира Арсеньева, владивостокская газета «Красное знамя» в экстренном выпуске за понедельник 8 февраля опубликовала статью «Владимир Арсеньев как выразитель идей великодержавного шовинизма»: «Взгляды Арсеньева уходят своими корнями в пропаганду империалистических идей и защиту интересов русской буржуазии». Как это ни кощунственно звучит сегодня, но Арсеньев вовремя умер. Ему не пришлось расплачиваться за эту клевету. Расплачиваться пришлось его жене Маргарите Николаевне и дочери Наталье. Мартовской ночью 1934 года, спустя три года после выхода этой статьи в газете, в квартиру Арсеньевых постучатся. Это будет не только началом страданий его семьи, но и началом второй жизни писателя — жизни после смерти.
Всем всегда казалось, что русскому ученому, путешественнику и писателю Владимиру Арсеньеву очень повезло в жизни. Его произведения переведены на тридцать языков мира. Знаменитая повесть «Дерсу Узала» выдержала более ста изданий. Именем Арсеньева названы ледник и горная вершина, город, улицы и школы. Но его научное наследие и сегодня до конца не изучено. За хрестоматийной биографией путешественника и писателя в течение многих лет скрывалась его главная работа — разведчика и контрразведчика царской армии. Но для России советской он стал шпионом.
Недавно рассекреченные архивы поражают нелепостью обвинений в адрес Арсеньева. В обвинительном заключении жены Арсеньева, хранящемся в архиве российских служб госбезопасности, есть документ следующего содержания: «В начале 1933 года экономическим отделом госбезопасности Дальневосточного края была вскрыта и ликвидирована шпионско-вредительская организация, которая действовала с 1923 года. Она ставила своей конечной целью свержение советской власти на Дальнем Востоке путем вооруженного восстания и японской интервенции. После смерти руководителя Владимира Клавдиевича Арсеньева руководство ею осуществляли Владимир Савич и Маргарита Арсеньева»...
Арсеньев родился в удивительной семье. Его отец был необыкновенным человеком, он сумел из крепостных крестьян подняться до генеральской должности на Николаевской железной дороге и даже был удостоен потомственного звания почетного гражданина Петербурга. Семья Арсеньевых была большая — девять своих детей и приемная дочь. В 19 лет Владимиру пришлось пойти на вольные хлеба — он стал вольноопределяющимся в полку. Прослужив два года, Арсеньев поступил в пехотное юнкерское училище. Военная муштра не очень тяготила его. Он так вспоминал о своих первых годах службы в армии: «Я понял, что никакое дело невозможно без единоначалия и дисциплины. Кто хочет быть хорошим начальником, тот должен сначала научиться быть хорошим подчиненным».
Одним из преподавателей училища был брат известного путешественника Григория Грум-Гржимайло Михаил. Именно он обратил внимание молодого Арсеньева на Дальний Восток — неизвестный край, населенный туземцами, диковинными видами животных и растений. А сколько тайн скрыто в дебрях Уссурийской тайги! И Арсеньев понял, что цель его жизни — раскрыть эти тайны для своих соотечественников. Сослуживцы так вспоминали об Арсеньеве: «Человек предельно собранный, строго дисциплинированный, решительно не терпящий неуважительных опозданий». Михаил Грум-Гржимайло прочит ему блестящее будущее.
По окончании училища Владимир — красивый и собранный юноша в мундире подпоручика царской армии. За отличную учебу и успехи в военном деле в январе 1896 года его отправляют в Польшу в Волонецкий пехотный полк. А он грезит Дальним Востоком и пишет одно за другим прошения о переводе в Приамурский округ. Из Польши он часто ездит в Петербург, чтобы увидеться с родными и пообщаться с любимой Анечкой Кадашевич. С Анечкой они были дружны с детства, а в 1897 году обвенчались. Через три года после свадьбы сбылась и другая мечта — его перевели на Дальний Восток. Сведения об этом переводе были опубликованы в еженедельнике «Разведчик».
Начало нового ХХ века стало временем активного освоения восточных рубежей России не только в экономических, но и в стратегических целях. На востоке страны были очень беспокойные соседи — Япония и Китай. Поручику Арсеньеву было поручено с небольшим отрядом провести рекогносцировку местности в Приморье. Еще во время службы в Польше командование обратило на него внимание и решило, что он будет заниматься разведывательной работой. Он проявил себя как блестящий картограф и рисовальщик, у Арсеньева была поразительная наблюдательность и тяга к изучению природы.
Тридцать лет спустя работа Арсеньева на Дальнем Востоке, проделанная им в начале ХХ века, приобретет совершенно другое звучание, и многое из сделанного им будет поставлено в вину его жене Маргарите Арсеньевой. Основанием станет ее письмо, написанное брату покойного мужа: «Дорогой Анатолий Клавдиевич! Меня обвиняют в работе в шпионской контрреволюционной организации, которую возглавлял Володя. Хотят, чтобы я признала вину за себя и за Володю. Им важно оклеветать Володю. Будь он жив, я бы не сидела, так как Володя мог бы и сам «сознаться». Спасите Наташу, спрячьте ее. Дальневосточное ГПУ помешалось на шпионаже. Сохраните мое обручальное кольцо. Берегите могилу Володи и его дневники». Это письмо, переданное из тюрьмы, будет перехвачено ГПУ 26 апреля 1934 года.
Маргарита Арсеньева находилась под стражей в тюрьме с марта 1934 по январь 1936 года. Ее «полуоправдали» — этот срок ей засчитали в качестве наказания, а остальные участники процесса были признаны виновными. Ректор Дальневосточного университета Владимир Огородников и профессор Владимир Савич, проходившие по делу вместе с Маргаритой Арсеньевой, получили по десять лет заключения. Друг Арсеньева Анатолий Батурин был расстрелян.
Но все это будет потом, а 25 июля 1900 года на границе с Китаем в Благовещенске вспыхнуло ихэтуаньское, или боксерское, восстание. И поручик Арсеньев, не доехав до нового места службы, принял боевое крещение. За решительность и смелость в операции по подавлению мятежа Арсеньев получил свою первую награду — серебряную медаль за поход в Китай. И новое назначение — начальника конно-охотничьей команды морского форпоста Уссурийского края — крепости Владивосток. У его отряда были конкретные задачи: активная разведка местности, составление карт, охрана важных объектов, арест подозрительных лиц, изъятие незаконно хранящегося оружия. Выполняя боевые задачи, Арсеньев собирал и научные материалы — о геологи, флоре, фауне и коренных народах Уссурийского края. В своих записных книжках он отметит: «Время, когда я был начальником охотничьей команды, — одно из самых лучших в моей жизни. Служба была живая, увлекательная. Длительные экскурсии, ночевки под открытым небом, джигитовка на лошадях, охота на зверя, изучение дорог и троп, переходы через такие места, которые считались труднодоступными».
За время службы Арсеньев написал множество научных статей, но два очерка — «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края» и «Китайцы в Уссурийском крае» — были особенно важными в стратегических целях. За пять лет Арсеньев дослужился до звания штабс-капитана и был награжден несколькими орденами: Святой Анны, Святого Станислава и Святого Владимира. Но, пожалуй, самыми важным его достижением было признание его научных заслуг. Арсеньев стал действительным членом Императорского Русского географического общества. Русское географическое общество в то время было элитарным геополитическим клубом, по своей сути — научным мозговым центром русского правительства. Именно в то время была разработана концепция, как управлять соседними странами и иметь в них неограниченное влияние, не завоевывая их. В современной российской политике она получила название «мягкой силы».
Первая серьезная географическая экспедиция Арсеньева состоялась в мае 1906 года. Ее основной задачей был сбор разведывательных материалов в неизученном регионе — массиве Сехатеаменя и на побережье Японского моря. Это было вызвано необходимостью укрепления обороны на случай высадки вражеского десанта. Второй задачей экспедиции была колонизация Приморья. В свой дневник Арсеньев записывал данные о проходимости дорог, крутизне склонов, характере рек и троп. Он вел записи на нескольких языках — русском, адыгейском и китайском, которые освоил за годы работы в Приморье. Отдельная глава называлась у него так: «Сведения о японских шпионах». С большим риском для жизни ему удалось добыть на реке Аохобе два свитка с текстом тайного устава китайского общества. Следует отметить, что практически все географические названия в Уссурийском крае до 1972 года были китайского происхождения. После китайско-советского конфликта на острове Даманский было принято решение об их перенаименовании. Река Аохобе в Дальнегорском городском округе стала Лидовкой, а в Тернийском районе — Венюковкой.
Но именно в этой экспедиции произошло событие, которое перевернуло все представления Арсеньева о смысле бытия. Он встретил охотника-следопыта гольда Дерсу Узала. Первая жена Арсеньева в своих записках вспоминала об этом так: «В 1906 году ранней зимой Арсеньев привез к нам в Хабаровск Дерсу Узала. Это был сильный очень грязный гольд с трубкой. Курил что-то свое, был страшный запах. Дерсу жил у нас всю зиму. Любил водку. Володя уговаривал Дерсу, которого он звал «мой Дерсук», не пить. Жил он на кухне, не хотел идти в баню, забыл, что это такое».
Для Дерсу в тайге не было тайн. По щебетаниям птиц он предсказывал погоду. По следу, по обломанной ветке мог сказать, кто проходил по тропе — охотник или искатель женьшеня. Дерсу многому научил Арсеньева, а однажды на озере Ханка во время жестокой пурги спас его. Они стали настоящими друзьями — блестящий офицер и безграмотный гольд. Через 15 лет Дерсу станет главным героем повестей Арсеньева «В дебрях Уссурийского края» и «Дерсу Узала». Отзывы на эти книги превзойдут все ожидания. Горький в письме Арсеньеву напишет: «Вам удалось объединить в себе Майн Рида, Брема и Купера». Арсеньев так писал о Дерсу, как будто они были знакомы всю жизнь, но их общение длилось всего два года. В 1908 году Арсеньев получит телеграмму: «Человек, посланный вами в тайгу, найден убитым». Скорее всего, это было просто ограбление, но по сей день существует и другая версия.
Версия эта основывается на том, что Дерсу был японским шпионом. Но если бы были какие-либо документы в японских архивах, которые оказались открыты после Второй мировой войны, то все стало бы ясно. Версия о шпионе Дерсу зашла так далеко, что некоторые договорились до абсурда — мол, Арсеньев был немецким агентом. А прибыв на Дальний Восток, был передан японцам и стал двойным агентом, а Дерсу Узала был его связником, и Арсеньев посылал с ним свои донесения. Правда из всего этого лишь то, что у германской империи кайзера Вильгельма до Первой мировой войны были свои интересы в Китае, которые имели серьезные противоречия с Англией и Россией, но все остальное — лишь красивая (или очень некрасивая) сказка.
Частые экспедиции, отсутствие общих интересов разрушили первую семью Арсеньева. Но именно развод спасет его первую жену Анну и сына Володю от репрессий в страшные тридцатые годы. Эти испытания достанутся его второй жене и дочери. Закрытое судебное заседание, состоявшееся 21 августа 1938 года и длившееся всего десять минут, вынесет смертный приговор его второй жене Маргарите Арсеньевой. А в конце 1939 года будет арестована и его дочь Наташа. Ее осудят на три года за якобы содержание притона, затем выпустят, но в 1941 году снова осудят, уже на десять лет. В обвинительном заключении будет написало: «Арсеньева, будучи враждебно настроенной к советской власти, среди граждан распространяла антисоветские шовинистические анеГдоты». Слово анекдот будет написано в обвинительном заключении именно так, через «Г».
На свободу дочь Арсеньева выйдет только в 1951 году, а через три года снова попадет в тюрьму, уже по бытовой статье. Муж Натальи Арсеньевой будет также репрессирован, а ребенок умрет в детстве. За славу отца ответит дочь, но Арсеньев никогда не узнает об этом.
В начале 1911 года член Государственного Совета генерал Унтербергер представил Арсеньева Николаю II. О чем говорили российский император полковник Романов и исследователь-путешественник штабс-капитан Арсеньев, неизвестно. Но вероятнее всего Николая II интересовали проблемы укрепления обороно-способности страны на Востоке и проблемы колонизации Приморья. И вскоре Арсеньев был переведен на гражданскую службу с сохранением военного чинопроизводства. По тем временам это явление было достаточно редким. Через несколько дней после встречи императора и Арсеньева 9 апреля 1911 года был принят закон о контрразведывательных отделениях.
В 1912 году Арсеньев во главе отряда из полицейских и лесничих отправляется в свой второй Особый поход в центральное Приморье. С апреля по август 1912 года было задержано свыше 1000 подозреваемых. Большинство из них составляли китайцы — нарушители границы и закоренелые браконьеры. По результатам этой операции Арсеньеву было присвоено звание подполковника.
Итогом этого похода стала и докладная записка на имя генерал-губернатора Приамурья о положении местного населения. Арсеньев писал: «Было бы ошибочно думать, что мы экономически владеем Уссурийским краем. Мы владеем им только по Амуру, узкой полосой вдоль железной дороги и на побережье моря. Все остальное пространство находится в руках у китайцев. Уссурийский край — золотое дно. Впечатления от всего виденного мною таковы: кругом валяются деньги, усердно подбираемые сынами небесной империи». Арсеньев предложил наделить инородцев, живущих в этих стратегически важных районах, землей наравне с крестьянами или образовать особый инородческий участок. Это, по его мнению, ликвидировало бы напряженность и условия, при которых контрабандисты и вражеские лазутчики могли найти для себя опору в местном населении. Арсеньев всегда был сторонником ненасильственных экономических мер.
Но судьба вновь распорядилась иначе — его назначают чиновником по особым поручениям при Приамурском генерал-губернаторе. В 1913 году Хабаровск посетил норвежский ученый и путешественник Фритьоф Нансен. Впоследствии он напишет в книге «В страну будущего»: «Мне было чему поучиться под руководством такого проводника, как знаток этих краев и бывалый путешественник капитан Арсеньев». По совету Нансена Арсеньев задумал план ледового похода, невиданного путешествия из Хабаровска к Ледовитому океану на собаках и оленях, а затем морем во Владивосток. Но Октябрьская революция нарушила все планы путешественника. Новое правительство России назначило Арсеньева комиссаром по инородческим делам Приамурской области. Чтобы узнать, как живет коренное население, Арсеньев отправился в глухие места к северо-востоку от Амура. В его отряде было всего три человека. Один из них — недоучившийся студент Куренков. Позже обнаружилось, что его настоящая фамилия Липский, а основная его задача — пристально следить за Арсеньевым и обо всем докладывать в ЧК.
Если в чем-то и был виноват Арсеньев, то прежде всего в своей откровенности. Он не скрывал, что чувствует себя неуютно в послереволюционном хаосе. Он все чаще думал о побеге. Арсеньев писал: «Во время революции было столько насилия, столько пролилось крови, что у меня что-то надломилось. Я все больше чувствую свое одиночество. Пусть молодые люди строят новую жизнь как хотят. Мое желание: закончить обработку своих научных материалов и уйти. Уйти подальше, уйти совсем — к Дерсу». Но ирония судьбы была еще и в том, что именно в эти годы Владимир Клавдиевич встретил свою любовь — Маргариту Соловьеву. Она была на 20 лет моложе, мила, стройна, образованна. Говорила по-французски. И мужа боготворила. Он для нее был все: полковник, писатель, путешественник, философ, да еще и романтик — увлекается фотографией, рисует акварелью, собирает марки, бабочек, холодное оружие. До сих пор жива версия о том, что Булгаков начал писать своего «Мастера и Маргариту», когда узнал историю любви Маргариты Соловьевой и Владимира Арсеньева.
У Арсеньева любовь, а вокруг хаос. Японцы, американцы, англичане — кругом, и у всех свои интересы. США в то время не хотели усиления Японии на Дальнем Востоке и таким образом способствовали установлению советской власти в этом регионе. Арсеньев был далек от политики, но сохранилось письмо, подтверждающее его сотрудничество с офицерами из американского экспедиционного корпуса. Если он чем-то им и помогал, то только картами. В это время он жил во Владивостоке, и карт у него были сотни. Позже Арсеньев напишет: «В 1918 году я мог уехать в Америку, а в следующем 1919 году — в Новую Гвинею. Но я уклонился от того и другого предложения. Я мог бы уехать совершенно легально, но новые власти в известной степени расценили бы мой поступок как побег. Я должен был бы поставить крест на всю свою исследовательскую работу. Мои родные, друзья и знакомые находились в бедственном положении, а я вместо того, чтобы как-нибудь помочь им, бежал бы, бросив их на произвол судьбы».
В эти годы за Арсеньевым началась настоящая охота. Многочисленные белогвардейские грабители — пепеляевцы, семеновцы и другие — пытались выкрасть его этнографические коллекции, золотые и серебряные медали, полученные от разных обществ. Но Арсеньев был далек практически от всех, он писал: «Таким экспедициям, как мои, имеющим цель естественно-историческую, пришел конец. Век идеализма и романтизма кончился навсегда. На смену нам, старым исследователям и путешественникам, пришли новые люди. Скорей бы кончилась эта солдатская эпоха со всеми ее жестокостями и насилием».
В 1922 году бывший царский офицер Арсеньев был поставлен на оперативный учет в ОГПУ, в том числе и за «предательское сотрудничество» с японцами. Он был обязан ежемесячно отмечаться в ОГПУ Владивостока, а при каждом выезде из города получать визу чекиста. В 1926 году на него поступил донос о ведении враждебной пропаганды. Арсеньев был близок к отчаянию. Он написал: «Если бы не близкие мне люди, если бы я был один, я бы давно ушел далеко-далеко в горы, подальше от города, от толпы, от фальши, зависти и злобы, которые ныне пропитали всю нашу жизнь, как воды губку в море. Ушел бы в такие дебри, в такую глушь, куда никто проникнуть не сумеет. И никто никогда бы там меня не нашел».
Арсеньеву всего 57 лет. Он известный писатель, путешественник, человек мира. Почетный член Вашингтонского национального и Британского королевского географических обществ. Но покоя и уважения на родине нет. 19 июля 1930 года Арсеньев, в те годы начальник бюро экономических изысканий новых магистралей в Уссурийском крае, выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. В этой поездке он простудился, крупозное воспаление легких подвело черту под его жизнью. 4 сентября 1930 года Арсеньева не стало. Слухов и тогда, и сейчас о его смерти было множество. Но никто и никогда уже не узнает истинной правды.
В 1975 году японский кинорежиссер Акира Куросава приезжал в Советский Союз для съемок фильма «Дерсу Узала». Для более полного понимания времени, в котором жил Арсеньев, ему было предложено в частном порядке посмотреть запрещенный в то время фильм Элема Климова «Агония». Куросава был в восторге от увиденного и никак не мог понять, почему такое можно запрещать и не показывать собственному зрителю. Он искал и не находил ответа. Ответ он нашел, экранизировав лучшую книгу Владимира Арсеньева.