Великие писатели



Журналист № 2

Космонавт №4 Павел Попович вспоминал, что Герман Титов, космонавт № 2, всегда переживал за то, что в космос первым полетел не он. На все уговоры друзей у Титова был один ответ: «Колумб открыл Америку. А кто был вторым, вы можете назвать?».
Быть вторым всегда грустно и обидно. Третий, четвертый… До первого ведь далеко. И представится ли в жизни случай стать первым? Все знают, случай — псевдоним Бога. Для удачи нужно еще и везение — то соединение редких обстоятельств, которые выносят тебя на Олимп.
Но бывают и исключения. Их не так много.
В жизни Ярослава Голованова все было четко, просто и органично. Выросший в семье театральной богемы, он выбрал одну из самых сложных и интересных специальностей: закончил ракетный факультет МВТУ имени Баумана. Но судьба при всей своей благосклонности готовила ему другую карьеру. Распределенный в элитный НИИ-1 министерства авиационной промышленности, он попал работать в лабораторию не по специальности. Это и определило его дальнейшую судьбу.
Через два года после обязательной в то время отработки он по конкурсу проходит на должность литературного сотрудника отдела науки в «Комсомольскую правду». А еще через два года, в 1960-м, становится заведующим отделом информации. Ему везло на людей. Его любили и он любил. Дитя ХХ съезда, своей неуемной натурой он покорял всех. Это было время полета, время фантазии. Казалось, что невозможное возможно, наука знает все.
В новогоднем номере за 1 января 1960 года он вместе с Дмитрием Биленкиным написал статью «Мамонт в зоопарке». Это была чистая научная футурология — газетная страница из... 2010 года! Журналисты попытались заглянуть на 50 лет вперед. Суть проста: в беседе с корреспондентом газеты директор института термомедицины (не было такого института) член-корреспондент АН СССР (не было такого человека) Ю.В. Долгушкин сообщил, что в 1959 году на Таймыре обнаружен труп мамонта. И сейчас сотрудники института занимаются его оживлением. «Записаны первые биотоки головного мозга, завтра ожидаем первых ударов сердца. Я думаю, что в феврале-марте наступающего года москвичи смогут увидеть мохнатого гиганта в зоопарке», говорилось в статье. Что тут началось! В отделе науки телефоны раскалялись. Вся Москва говорила об оживлении мамонта. Так уж устроена читательская психология, что каждый прочитал то, что интересно. Но забыл самую мелочь — авторы говорили о заметке 1 января 2010 года. Обиженные бабушки забросали редакцию письмами: «Мамонтов оживляете, а мы должны умирать? Безобразие!».
Он всю жизнь шутил, оставаясь при этом серьезным. Голованов знал, что у Случая есть фамилия, имя и отчество. Если говорить о Титове, то этим Случаем был Сергей Павлович Королев. Голованову повезло больше. Его Случаем стал главный редактор «Комсомольской правды» Юрий Петрович Воронов. Проницательный Воронов, отдавая должное первому «космическому» журналисту Василию Пескову, хотел видеть в этой области все же технаря Голованова.
Он, Воронов, как член комитета по Ленинским премиям, понимает, что пролоббированная  Алексеем Аджубеем, главным редактором «Известий» и зятем Хрущева, Ленинская премия для журналистов скоро канет в Лету. Капризный Шолохов, которому в тот год также была присуждена эта премия, на выходе из очередного «пике» отказался получать ее за рассказ «Судьба человека». «Не хочу получать великую премию с этой футбольной командой». (Журналистов было как раз 11 человек во главе с Аджубеем). Но затем все же поехал в Москву. С подачи Воронова все же пробили премию и Василию Пескову. Песков получил Ленинскую премию, написав интересные эссе о четырех первых космонавтах в книгу «Шаги по росе»…
И Песков, и Голованов достигнут абсолютных вершин в своих жанрах. Песков затем уйдет в природу и в исследования человеческой души. Его статьи о староверах Лыковых, начиная с «Таежного тупика», станут вершинами журналистского жанра. Голованов же десять лет будет собкором на Байконуре и в центре управления полетами. Космос и все, что происходит вокруг него, мы будем видеть его глазами.
…Они были ровесниками, или почти ровесниками, первые космонавты и журналист Голованов. Их связывали не только служебные, но и глубоко личные отношения. После возвращения Титова из космоса они с Гагариным поехали отдыхать в Форос на дачу Максима Горького. Туда же поехал и Голованов сделать статью за подписью Титова к годовщине запуска первого спутника. Гагарин приехал с женой, Титов — один. Купались, загорали. Встречи, застолья, радушные приемы... Однажды ночью Гагарин вспомнил, что в столовой ему улыбалась хорошенькая официантка, и решил ее навестить. Жена Валя проснулась — нет «первого в мире». Комната официантки была на втором этаже. Юрий, как истинный джентльмен, выпрыгнул в окно. Под окном была круглая клумба, отороченная кирпичами. Приземление оказалось неудачным, о кирпич Гагарин сильно поранил бровь.
Все бы ничего, но 17 октября в Москве открывался ХХII съезд партии. Никита Хрущев желал  сидеть в президиуме по правую руку с Гагариным, а по левую с Гагановой — новатором производства из Вышнего Волочка, героем Соцтруда. Ярость Хрущева была неописуемой. Как было объяснить первому лицу страны Советов, что национальный герой, всемирная знаменитость — еще и простой, нормальный и молодой человек. Гагарин появился в президиуме только на пятый день, и страсти улеглись. Голованов пишет об этом искренне, без иронии и сарказма. Он знает, что такое жизнь знаменитости. Он видит в первых космонавтах еще и просто людей.
С Королевым судьба его сводит заочно. Прочитав книгу «Кузнецы грома» о конструкторах космических кораблей, написанную Головановым,  конструктор предлагает ему самому слетать в космос. В июле-августе 1965 года Ярослав Кириллович готовится к полету. Но не судьба, что-то не склеилось. Через 24 года, в 1989 году, он повторяет попытку, но не проходит по состоянию здоровья. Космическая мечта так и остается для него мечтой. Но творческая судьба его жизни все-таки находит свое воплощение.  Тридцать лет он пишет главную книгу своей жизни — о Королеве. В 1994 году она выходит в свет.
Самый закрытый человек открылся только для одного журналиста – Голованова. Королев был с ним искренним, как ни с кем другим. Получились настоящие заметки на полях истории или воспоминания современника. Книга Голованова о Королеве не имеет границ и оценок. Он оставил для потомков факты и детали биографии того, кто определил, кому быть космическим Колумбом.
Второй — это не первый. Но в жизни зачастую бывает, что дважды два — и три, и пять. В памяти многих Голованов остался главным космическим журналистом. Без номера. Он — Голованов.
Он стал самым заметным и известным журналистом по космической тематике. Пройдет не одно столетие, и только за одну  книгу о Королеве наши потомки будут считать его великим. В нашей прессе его 80-летие в июне этого года осталось как-то незамеченным. Но по старой журналисткой традиции вспомнить коллегу, да еще такого, никогда не поздно.