Персона

№22 от 31 мая 2012 года

Статья

Комментарии (0)

Освободиться от иллюзий

В рамках IV Международного фестиваля короткометражных фильмов «Харьковская сирень» состоялся творческий вечер известного актера, режиссера и сценариста, народного артиста РСФСР Родиона Нахапетова. О перипетиях непростой судьбы Родиона Рафаиловича мы сегодня рассказываем на страницах «7 дней».

Справка «7 дней»
Родился будущий актер 21 января 1944 года в городе Пятихатки Днепропетровской области. В 16 лет Родион поступил во ВГИК и окончил его с двумя дипломами — актера и режиссера. В 20 лет он дебютировал в картине Шукшина «Живет такой парень», а в 23 стал кумиром поколения, сыграв главную роль в фильме «Влюбленные». В 70—80-е годы Нахапетов был фантастически популярен, снявшись в замечательных фильмах «Нежность», «Это сладкое слово «свобода», «Раба любви», «Валентина», «Торпедоносцы». Но актерской популярности ему в какой-то момент показалось мало, и в 1974 году Нахапетов дебютировал как режиссер. Его фильмы «С тобой и без тебя», «На край света», «Враги», «Не стреляйте в белых лебедей» имели огромный успех. В перестроечные годы антифашистская драма Нахапетова «На исходе ночи» была приобретена студией «ХХ век Фокс» и продана в 94 страны мира. Он поехал продвигать картину в Америку и... не вернулся. В Голливуде Нахапетов снял «Телепат», «Кровь успеха», «Бордер блюз», «Трилогия убийства», «Московские дни, ночи Лос-Анджелеса». Сейчас работает над фильмом «Вино из одуванчиков» по роману Брэдбери. Он часто бывает в России, где снял одну из серий «Убойной силы», 12-серийный фильм «Русские в городе ангелов» и 4-серийный «Моя большая армянская свадьба».

–– Родион Рафаилович, я как-то прочитал про удивительную историю вашего рождения. Можно услышать ее из первых уст?
–– Моя мама Галина Антоновна Прокопенко принимала активное участие в подпольной организации «Родина», действовавшей на Криворожье во время фашистской оккупации. Летом 1943 года мама вызвалась перейти линию фронта и передать Красной Армии сведения о расположении немецких войск для успешного наступления. Расстояние от Кривого Рога до города Сталино (ныне Донецк) мама должна была преодолеть за две-три недели, но на этот путь ушло полгода. Так как по пути ей пришлось пережить все ужасы войны: мама была изнасилована немецкими солдатами, отправлена в концлагерь, приговорена к расстрелу. Положение осложнялось тем, что, находясь в пути, мама обнаружила, что беременна. Но, несмотря на все сложности, ей удалось выполнить боевое задание. Возвращаясь домой с нашими войсками, в разрушенном здании на станции Пятихатки она родила сына, которого в честь подпольной организации назвала Родина. Как вы понимаете, это был я.
–– А как вы стали Родионом?
–– Когда я получал паспорт, в паспортном столе решили, что правильнее будет не Родина (женского рода), а Родин. А когда я стал уже сниматься, то редактор фильма, проверяя написание титров, решил, что произошла опечатка. И заменил имя Родин на более привычное — Родион. Я не стал спорить.
–– Почему ваша мама, герой войны, попала в психушку?
–– Во времена Хрущева мама работала воспитателем в лагере для политзаключенных. Написала возмущенное письмо Хрущеву. В ответ в 1962 году ее, бывшую партизанку, человека честного и бескомпромиссного, отправили в психушку. Мама не была диссидентом, просто не умела притворяться, вот и резко высказывалась о происходившем в стране. Нашлись люди, которые написали на нее донос. Я, учась в это время во ВГИКе, отчаянно пытался ее оттуда вызволить. Обратился в газеты и журналы, которые писали о маме как о герое войны. Спасибо им, они обратились в разные инстанции. Однажды в сквере ко мне подошла заведующая отделением и рассказала, что главврач больницы тайно колет маме какие-то сильные уколы, которые не записаны в его листе назначений. Мне удалось вырвать маму, но через месяц у нее под грудью появилась онкологическая опухоль, которая стремительно разрасталась. Возможно, это было следствие тех уколов, но сделать уже ничего было нельзя, и вскоре мамы не стало. Позже я снял об этом фильм, который так и называется «Психушка». Когда мы работали над его сценарием, я изживал свою боль и за маму, и за нерадостное детство. Фильм «Заражение» в какой-то мере тоже автобиографический. Только в фильме мама стала папой, а за его свободу борется не сын, а дочь, и действие перенесено в наше время. Мне не хотелось делать буквальную автобиографию. Достаточно было моего личного эмоционального опыта. Главную роль доктора-психиатра сыграл Эрик Робертс. Его герой обаятельный, милейший человек, он почти влюбляет в себя героиню, но постепенно мы вслед за ней открываем самые темные дебри его души. Небольшую роль в фильме сыграла американская актриса Кэрен Блэк, которая известна по голливудским фильмам «Беспечный ездок», «Пять легких пьес», «Великий Гэтсби», «Игрок». Она — обладательница «Золотого глобуса», была номинирована на «Оскар» за работу в фильмах великих американских режиссеров Хичкока и Олтмана.
–– Как вам работалось с Эриком Робертсом?
–– Об американцах никогда нельзя с полной уверенностью сказать, насколько они открыты. Они очень оберегают свой внутренний мир, но Эрик, тем не менее, в общении очень живой, добрый, доброжелательный человек. В отличие от многих голливудских звезд он не капризничал. Например, был такой случай, когда мы выехали на съемки более чем в 40-градусную жару в пустыню, ехали туда два с половиной часа, а когда прибыли, в его вагончике для отдыха вырубился кондиционер. Мы подумали, что он разозлится. Но Эрик подошел ко мне, а я стоял под палящим солнцем, и начал что-то рассказывать, спрашивать о роли... Я говорю: «Эрик, хотя бы отойди куда-то в тень». А он говорит: «Нет, я этого не сделаю, потому что если я сейчас буду прятаться, то группа начнет скандалить, потому что всем жарко». И он не допустил этого. Я ему очень благодарен, потому что он не просто художник, он еще хороший человек.
–– Вы были успешным актером, режиссером, а почему, поехав в Америку, не вернулись в Советский Союз?
–– Случилась любовь, которая буквально сразила меня наповал. С Наташей Шляпникофф, американкой русского происхождения, я познакомился уже в Штатах. Наташа была в Америке моим менеджером. Мы общались с ней день за днем, и постепенно ее характер, ее внешность, ее увлеченность моими фильмами, ее собственная неординарная судьба — все это перевело наши отношения в более глубокое русло. Она была замужем, у нее была маленькая дочь Катя. У меня в Москве осталась семья — жена, актриса Вера Глаголева, и две дочки — 12-летняя Аня и 10-летняя Маша. Но наш роман так стремительно развивался, что мы уже ничего не могли поделать. Эта любовь стала несчастьем, потому что она разрушила мою предыдущую семью. И стала счастьем, потому что я встретил человека, которого очень люблю.
— Ваш развод с актрисой Верой Глаголевой обсуждала вся страна. Многим мужчинам пригодился бы ваш совет, как   сохранить дружеские отношения с бывшей женой и теплые, родственные отношения с дочерьми.
— Человеческие отношения — зыбкая зона. Подсказки со стороны не многим помогут. Когда продолжать старые отношения уже нельзя, надо строить новые. Идти маленькими шажками, по кирпичику восстанавливать поломанное. Мне повезло: Вера  умная, деликатная женщина. Ни единым словом она не настраивала детей против меня. И мне в отношениях с девочками оставалось только соответствовать их ожиданиям: помогать осуществлять мечты. Большие и маленькие. Быть советчиком, другом. Готовых рецептов, как это сделать, нет. Главное — быть всегда в курсе того, чем  живут дети, что происходит вокруг них, и тогда вы не станете им чужим человеком.
–– Оставаясь в Америке, вы мечтали покорить Голливуд?
— Я уже сказал, что остался в Америке не потому, что собирался перевернуть кинематографический мир. Знал, что актер я хороший, но не владею в такой степени английским языком, чтобы блистать на западном экране. Как режиссер могу делать хорошие картины. Но ведь нам, режиссерам и актерам, не выдают справок, в которых бы значилось: «Ты хороший режиссер». Значит, должен доказать это на деле. Как? Надо сначала найти деньги. И вопрос даже не в том, можешь ли ты открыть нужную дверь. Я могу зайти к директорам крупных кинокомпаний, но дать или не дать денег на съемки картины, решают продюсеры. Если твой фильм в Америке заработает большие деньги, все двери откроются перед тобой сами. В 1995 году мы с Наташей организовали свою компанию, сделали несколько художественных фильмов и три полнометражных документальных. Наша компания живет, может быть, скромной, но честной и порядочной жизнью.
— Со стороны жизнь в Америке не самая радостная. Народ друг на друга стучит, полиция за малейшую провинность наказывает долларом...
— У американцев есть качества, которые могут раздражать. Например, их скрытность. На первый взгляд, они очень приветливы, но за этой приветливостью скрывается глухая стена. Их первая реакция — улыбка: «Хай! Как твои дела?» Но это вовсе не означает, что им действительно интересно. И если ты им захочешь открыть душу, то моментально натолкнешься на отказ: «Ах, извините, я спешу…» Если тебя устраивает жизнь на таких вот поверхностно-любезных отношениях, то лучше американцев никого не найдешь. То, что они предатели и на всех стучат, этим они просто стараются обезопасить свою жизнь. И все не так однозначно. Сейчас там идет, к примеру, большой спор — стоит ли в микрорайонах частных домов устанавливать скрытые камеры наблюдения. С одной стороны, это защита от грабителей, с другой — от тайны личной жизни ничего не останется. Да, они действительно звонят с сообщениями. А хорошо ли, когда в России на выстрелы уже просто перестали обращать внимание?
— Как вы обустроились в Америке?
— У нас комфортный двухэтажный дом с хорошим садом. Есть своя студия.
— Многие молодые люди мечтают покорить Америку и Голливуд в частности. Можете ли с высоты своего опыта от чего-то предостеречь, что-то посоветовать?
— Что бы я ни сказал, это вряд ли изменит чье-то решение. Каждому суждено совершать собственные ошибки. Но предупрежу: там вас никто не ждет, на голову дождь из долларов не прольется. Ждут тяготы, непонимание. Америка — совершенно другой мир. Он быстро освобождает от иллюзий.
Я приехал в Америку в 1988 году, имея, как мне казалось, особый статус. Киностудия «XX век Фокс» купила мой фильм «На исходе ночи». Был пик перестройки. К русским относились с большой симпатией. Из врагов «холодной войны» мы становились друзьями. И мне казалось, что эти обстоятельства помогут мне в работе в Голливуде. Это оказалось иллюзией.
— В 90-е годы вы организовали благотворительный фонд, чтобы помогать детям с больным сердцем в России. Этот фонд еще существует?
— Фонд работает, но с годами в его деятельности многое изменилось. Когда-то американцы с готовностью помогали нашим сиротам, а теперь резонно спрашивают в ответ на просьбу: «А почему ваши олигархи, покупающие на аукционах вещи за астрономические суммы, не помогают детям своей страны?» В начале работы мы возили больных детей в Америку, потом, наоборот, американских врачей в Россию. Из Калифорнийской университетской клиники как-то раз приехали 25 врачей с лекарствами и дорогостоящей аппаратурой. Прооперировали, спасли десятки детей в Москве, Казани. Но потом мы стали сталкиваться с множеством бюрократических препон. Нам запрещали ввозить лекарства, подозревая врачей в мошенничестве. Тьма бумаг, согласований. Рогатки на каждом шагу, ожидание взяток. Теперь ни с какими деньгами мы категорически не связываемся. Помогаем только делами.