Человек и его дело

№25 от 24 июня 2021 года

Статья

Комментарии (0)

«Прошу пропускать крепкие словечки мимо ушей»

Режиссеру Даниилу Филипповичу всего 26 лет, а в его «зачетке» – 32 поставленных спектакля! Даже на большую сцену умудрился «прокрасться» –
в Гомельский и Полесский драмтеатр, ТЮЗ. А вскоре, 29 и 30 июля, в культовом Купаловском театре состоится премьера его спектакля «Жаніцьба». Поговорили с режиссером постановки Даниилом Филипповичем о том, как бурно проходят репетиции, почему он никогда не мечтал попасть в репертуарный театр и поможет ли Гоголь подобрать девушке жениха.
– Не боязно браться за работу, зная, что эту пьесу до вас ставили великие мастера –  Щепкин, Правдин, Тополянский, Золотовицкий?

– Давно предлагал нашим областным театрам поставить «Женитьбу», но не случилось… Как Михаила Булгакова с его «Мастером и Маргаритой», меня словно преследовала вереница метаморфоз и суеверий, которые никак не давали «встретиться» с Гоголем. Когда я пришел в Купаловский, тоже особых надежд не питал на постановку «Жанiцьбы». Но, к счастью, здесь как раз все и получилось. Что касается «теней великих», то они не мешают.
У каждого режиссера свой подход к работе. Я, скажем, ставлю задачу не «вскрыть» автора, а высказать свои мысли на заданную тему, открыть новые повороты сюжета и смыслы. Выжимаю актера до последнего. Никогда не мечтал попасть в репертуарный театр, хотя и работал полтора года в ТЮЗе. Но там не так много сделал, потому что постоянно ездил по областным городам, ставил спектакли… Очень нравится работать не с одним составом, а с разными труппами.

– Ходят слухи, что на некоторых репетициях вы чуть ли не стульями бросались?

– Ну до таких крайностей не доходило…

– Стулья в ход не пошли?

– Нет, пока только крик.

– С бранными словами?

– Да, но это характерно для большинства режиссеров, которые сильно включены в процесс и поэтому не замечают, что говорят. Перед началом репетиции всегда произношу свою коронную реплику: «Я кричу не на вас, а на себя. Из-за того, что у меня что-то не получается». Прошу пропускать крепкие словечки мимо ушей и прислушиваться к конкретным задачам.
Я ведь кричу на героя, персонажа, на то, что внутри него происходит – чтобы завести нас обоих.
 
– В прошлом году в Полесском драмтеатре вы представили свое видение пьесы Александра Островского «Гроза». Почему вас, молодого режиссера, привлекает классика?

– Думаю, что на этом материале строится театр в целом, да и для развития человека он – первооснова. Я в детстве много читал, наверное, поэтому сейчас в очках хожу… Безумно нравится композиционное построение классической литературы, потому что из нее можно множество образных решений выжать! Это возможность познать не столько мир, сколько самого себя.

– По статистике, количество браков в Беларуси с каждым годом уменьшается, а разводов – растет. Может, разобраться в своих чувствах поможет Николай Васильевич вместе с купаловцами?

– Я немного с другого ракурса смотрю на «Женитьбу». Да, у главного героя есть фраза: «Если бы я был государь где-нибудь, то я бы приказал жениться всем». Но сквозь призму этого произведения мы пытаемся ответить на совершенно другие вопросы. Что на самом деле с нами происходит? Какими мы себе сами представляемся? Чем на деле являемся?

– То есть зритель не почерпнет из вашего спектакля «конкретные рецепты», как удачно выйти замуж, например?

– Я не обучаю и не даю советы в театре. Нет у меня такой функции. Через Гоголя мы можем увидеть свои недостатки и достоинства. Понять, что не следует опираться на чужое, пусть даже авторитетное суждение. Возможно, опора на внутреннее «я», свои ощущения поможет зрителю выбрать пару. Наша героиня, между прочим, в итоге остается одна как раз из-за того, что слушает мнение других.

– Должен ли режиссер задумываться о коммерческой успешности спектакля?

– На мне только художественное решение постановки. Вижу, что руководство Купаловского доверяет, в творческий процесс не вмешивается. Вообще, когда в мою работу кто-то вторгается, отказываюсь от проекта. Это не разрыв отношений на уровне скандала, просто больше не сотрудничаем.
Я хорошо знаю себя, и мне сложно представить, чтобы кто-то взял микрофон и начал вносить свои замечания. Я уйду. Без объяснения причин.
И больше никогда не вернусь.

– Как сделать так, чтобы зритель, уходя из театра, не думал, что зря потратил время?

– Об этом надо спросить у Станиславского!.. Я ни разу не видел своего зрителя безэмоциональным. Он выходил или воодушевленным, или разгневанным. И я люблю подобную рефлексию, такое пограничное состояние… Люблю даже хлопанье дверями на своих спектаклях. Думаю, что в театр люди должны приходить работать, а не отдыхать. Наша задача – вскрыть нерв, создать собственный мир для героев пьесы, сделать так, чтобы вы заплакали, даже не понимая почему, чтобы посмеялись.
Однажды я сам вышел после спектакля ошеломленным и чуть не забрал документы из ГИТИСА, потому что не понимал: как в принципе после увиденного можно оставаться в профессии? В трехчасовом спектакле сказано абсолютно все! Хотя, клянусь, не помню ни одной мизансцены, ничего из того, что происходило на сцене. А вот ощущение чего-то невообразимого, удивительного осталось.

– О каком спектакле и режиссере речь?

– Не скажу. Это моя тайна. Такие вещи должны оставаться только в моих сознании и душе.

– Что подумали актеры, узнав, что в коллектив придет молодой режиссер?

– Сначала они присматривались, особенно старшее поколение. Но теперь –
никаких вопросов.

 Даниил окончил театральный колледж, а потом ГИТИС –  с красным дипломом.