Взгляд

№36 от 05 сентября 2019 года

Статья

Комментарии (0)

История: без сослагательного наклонения

К 80-летию начала Второй мировой войны

Памятные мероприятия в Польше, посвященные 80-летию начала Второй мировой войны, давно оказались предельно политизированными и довольно странными с точки зрения исторической логики. Польские власти заявили, что не позвали Россию на празднование из-за нарушения СССР международного права в 1939 году. Зато пригласили немцев.

Накануне бывший президент Польши Лех Валенса заявил: «На Польшу напали с двух сторон, одну сторону (Германию) пригласили, а другую нет. Путин должен 1 сентября быть в Польше и услышать правду о том, как на нас напали». В этом скрыта вся квинтэссенция процессов, которые происходят сегодня. Прямо и недвусмысленно СССР объявляется агрессором: коротко, ясно и цинично.

Особенностью ведения публичной полемики со стороны польской политической элиты всегда было желание слушать и слышать то, что она хочет. При этом реальные политические события со стороны оппонентов всегда воспринимались как недружественные и антипольские. Сегодня проблема перешла в принципиально другую плоскость: чем дальше по времени мы уходим от событий 80-летней давности, тем больше вопросов задаем сами себе. Это значит, что не только мы, но и вся Европа и весь мир не поняли, не приняли и не осознали истории ХХ века.

Есть несколько трактовок дат начала Второй мировой войны. Для китайцев это 7 июля

1937 года. Тогда началась их война с Японией. Китайцы говорят о том, что их усилия и потери во многом связали военную мощь Японии и тем самым помогли как США, так и СССР. В этом есть своя правда, по уровню человеческих потерь китайцы стоят на втором месте после СССР. Многие исследователи считают, что началом Второй мировой войны стали Мюнхенские соглашения, подписанные в ночь с 29 на 30 сентября 1938 года между Германией и Италией с одной стороны и Англией и Францией – с другой, касавшиеся передачи Чехословакией Судетской области Германии. И эти аргументы также имеют основания. Но, так или иначе, каноническая дата 1 сентября 1939 года является началом Второй мировой войны, так как именно с этого дня начались полномасштабные военные действия по всему миру.

Если следовать исторической правде, то нужно сказать: первым, кто реально оценил экспансионистские устремления Адольфа Гитлера, был (не падайте в обморок!) Бенито Муссолини. Наверняка идейное родство дало ему первым понять и осознать, что движет новым немецким канцлером. В 1934 году Муссолини не позволил Гитлеру захватить Австрию, выдвинув к ее границам 4 дивизии. Эйфория от успеха у Муссолини была столь высока, что в 1935 году он аннексировал Эфиопию. Там он нарушил Женевскую конвенцию о запрете применения химических газов во время войны, а это означало, что еще до начала Второй мировой Муссолини стал военным преступником. Об этом в то время знали все, но это не помешало ему стать модератором Мюнхенских соглашений. Именно к Муссолини перед Мюнхеном пришли англичане с просьбой выступить посредником между ними и Гитлером. Если смотреть исторической правде в глаза, то в то время ни англичане, ни французы не знали, что делать. Они хотели просто тихо «пересидеть». После распада Австро-Венгерской империи новое государственное образование под названием Чехословакия по национальному составу несло в себе неизбежный и явный конфликт. В Судетах проживало 3 миллиона этнических немцев, а на парламентских выборах 1935 года в Чехословакии вторая по численности партия была немецкой. Английская и французская политическая элита того времени проиграла войну, не начав ее.

Что касается утверждения польских политиков о том, что СССР был агрессором, то 80 лет назад никто так не считал. Вступление советских войск на территорию Польши, точнее сказать, возврат утраченных территорий по Рижскому договору 1921 года, началось 17 сентября 1939 года после ноты министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова польскому послу о том, что «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. ...Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Полную ясность в понимание трактовки тех далеких событий со стороны польской интеллектуальной элиты вносит интервью заместителя директора музея Варшавского восстания Павла Укельского, данное им 24 августа нынешнего года. Предъявляя претензии советской, а сегодня, читай, российской стороне по поводу того, что в августе-сентябре 1944 года Красная армия не пришла на помощь восставшей Варшаве, он говорит: «Можно сказать, что политически Варшавское восстание было направлено против подчинения Польши Советскому Союзу». Но если это так, то с какой стати СССР в лице ее руководителя Сталина должен был прийти на помощь своим политическим противникам? В это время полным ходом шла операция «Багратион», всем было ясно, что немцы терпят катастрофическое поражение. Ясно и другое: восстание, не согласованное с высшими советскими политическими руководителями, против чего было направлено? Догадайтесь с первого раза. Любое восстание не готовится в расчете на поражение. Наверняка у польского правительства в изгнании, находившегос
я в то время в Лондоне, были совсем другие планы.

Поляки понимали, что Красная армия предельно устала после летнего наступления, что коммуникации и тылы растянуты, но тем не менее, как мантра звучит одна и та же мысль: «Они должны были нас спасти, невзирая ни на что». Шестьсот тысяч солдат положили жизни на территории Польши, могли бы и миллион. Что с них, с советских, убудет? Вот в этой позиции вся суть, все пренебрежение к тем, кто спас поляков от полного физического уничтожения. Хотя для смягчения, как дань политического политеса, и вспоминается, что Красная армия спасла Польшу от немцев.

Не надо думать, что польская политика и польские политики прямолинейны и просты. В реальной жизни они действуют, исходя из обстоятельств. Когда начинался вывод советских войск из Восточной Европы, то самый великий «демократ всех времен и народов» президент Чехословакии Вацлав Гавел поставил перед советским руководством очень короткие сроки вывода войск, его не интересовало, что советские офицеры с семьями переселяются практически в чистое поле. У поляков была несколько иная проблема. Они боялись объединения Германии, поэтому уговаривали советское руководство не торопиться с выводом войск. Их пугал вопрос о западной границе, который могла бы поставить объединенная Германия. И только после подписания договора о воссоединении Германии в Москве, за которым последовало подписание соглашения Польши с Германией о границе, пришло спокойствие и появилась та невиданная смелость в оценке политических событий недавнего прошлого, которую мы все сегодня наблюдаем. Пройдет ли все это? Покажет время.

Игорь КОЗЛОВ