Путешественник

№31 от 03 августа 2017 года

Статья

Комментарии (0)

Уважайте камни!

Музей абсурда в Литве, который мне недавно посчастливилось посетить, – одно из самых сильных впечатлений за последнее время. Причем, так уж случилось, экскурсовода нам не досталось. А историю удивительного места и его создателя нам поведали литовские друзья уже после.

Больше чем отец

У вас так бывало: эмоции от какого-то впечатления настолько зашкаливают, что не можешь толком их выразить? Со мной как раз приключилось подобное после посещения музея-усадьбы Орвидасов, расположенного под открытым небом недалеко от городка Кретинги, рядом с поселком Салантай.

Поначалу я расстроилась, что день для экскурсии выдался дождливо-пасмурным. Но потом, уже покидая владения Вилюса Орвидаса,  была даже рада погодному ненастью. Потому что, как мне показалось, именно в такой день восприятие увиденного стало наиболее «полнокровным», пробирающим, как говорится, буквально до «нервных окончаний души». Атмосфера дождя удивительно совпала с общим настроением музея, и по десятибалльной шкале «Как вам?» я бы поставила 11.

Но сначала поведаю о самом авторе диковинной усадьбы. Ибо без рассказа о его судьбе будет неполной и зарисовка о музее. Вилюс родился в 1952 году в семье каменщика и, можно сказать, в каком-то смысле пошел по стопам своего отца, Казимира. Но он стал не просто каменщиком. Помните сказки Бажова о Хозяйке Медной горы и Даниле-мастере, который не просто «приручил» камень, а душу его «обнажил»? Да так, что люди крестились, мол, не могут руки человеческие подобное сотворить. Вилюс понял бы Данилу, как никто другой. Он стал действительно Мастером. И, будто озаренный неким светом, в собственной усадьбе придумал потрясающий перформанс, где полновластные хозяева – камни. И еще раз камни. И снова они же. Камни! Но не только.

Хлам для Мастера

Он тащил в свою усадьбу то, что другим в те времена казалось хламом: предметы старины, реликты деревенского быта, ненужные детали, изломанные мраморные плиты. В общем, всякую всячину. И принялся сооружать странные для глаза советского обывателя инсталляции. Надо отметить еще тот факт, что Орвидас был глубоко религиозным человеком (кстати, незадолго до смерти в 1989 г. он стал монахом-францисканцем и выбрал имя Габриель). И камни в его сознании глубоко и причудливо переплелись с христианством: он не видел одного без другого! Потомок Орвидасов вырос в весьма оригинального скульптора, использующего своеобразно интерпретированные христианские сюжеты и символы. И усадьба начала превращаться в огромную мастерскую, где под солнцем и проливным дождем творились чудеса.

Поля в окрестностях буквально были усеяны камнями. Вилюс тщательно осматривал каждый, отмечал те, которые особенно запоминались и, как он потом говорил, «оберегая их», доставлял в усадьбу. Каждому «путешественнику» он подбирал там определенное место и функцию. Часть была использована для изготовления крестов, другие – для скульптур, своеобразных надгробий, огромных мифологических композиций.

Абсурд да и только!..

Его не понимали. Качали головой, кто смеялся, кто крутил пальцем у виска! Но ему было все равно. И со всего бывшего Союза к нему потянулся народ. Диссиденты, непризнанные художники, просто творческие люди, не нашедшие себе места при советской власти. Вилюс приютил их в непонятных сооружениях и избушках, раскиданных по всей усадьбе. Это был своего рода дикий островок свободы и непохожести среди «однофасонных» СССРовских просторов. И о нем пошла слава. Да еще какая!

Чиновники начали присматриваться к Вилюсу еще тщательнее, и однажды в гости к нему пожаловал даже сам Михаил Горбачев. Походил, нахмурившись, похмыкал недоуменно и сел с непроницаемым лицом в машину, на прощание недовольно выдав единственную фразу: «Музей абсурда какой-то!» Генеральный секретарь ЦК КПСС уехал, а слова остались. С его легкой руки усадьбу Орвидаса так и прозвали – Музей абсурда. Вилюс только пожал плечами. Слова ему были не важны. Беспокоило другое. После отъезда важного гостя местные власти, и без того не слишком довольные Орвидасом и его детищем, стали высказывать свое «фе». Его инсталляции по ночам громили неизвестные вандалы, камни вывозили, придуманная им гармония безжалостно нарушалась и варварски уничтожалась! Но Вилюс не сдался и до последнего дня трудился в своем музее абсурда. Он умер там же в 1992 году, во время работы над очередным штрихом своей экзотической мастерской, прожив так мало, но успев создать так много… И его надгробная плита тому свидетельство.

Он умер? Нет, живой!

…Я ничего этого не знаю, когда мы входим в ворота его усадьбы и медленно бредем по тропинкам и не-тропинкам, заросшим травой. Не-тропинкам, потому что в усадьбе есть как протоптанные дорожки, так и малохоженые пути. И ты сам выбираешь, каким будет твой путь в музее. Какой камень «познакомится» с тобой, а какой так и не станет «приятелем». И не только камень. Там множество бревен, инструментов, статуй и еще бог знает чего!

У этого места потрясающая энергетика. Вилюс так дорожил своими камнями, так любил их, с таким благоговением относился к своим «сокровищам», что они ответили ему тем же. Созданные им инсталляции завораживают. Он верил, что из камня может быть все: от надгробного печального креста и до веселых каменных «бус», игриво украшающих более крупного «собрата».

Поначалу, когда петляешь хитрыми лазейками между каменных сооружений и под сводами тоннельных переходов усадьбы, кажется, что ты сам себе штурман, который точно уверен, куда нужно идти. Но потом приходит стойкое ощущение, что тебя ведет лоцман – некто свой, здешний, незримый, и он непременно покажет тебе нечто, заставляющее замереть. Задуматься. Прикоснуться…

Лоцман подскажет тебе, что надо делать, а чего стоит избегать. Увидев старинный колокол, дергаю его три раза, прислушиваюсь к мелодичному звону. «Больше не надо! Будет знаком тревоги!» – будто слышу голос невидимого хозяина. А вот каменные кадки с водой, в них блестят монетки. И я бросаю свою. То ли сама, то ли по чьему-то велению. Кто знает. А вот эту статую нужно погладить, ей будет приятно. Откуда мне это известно? Но послушно глажу. А этот надгробный обелиск лучше не трогать. Читаю надпись. Кто же ты, Александра Михайловна Гладкова, предположительно родившаяся в 1813-м и умершая в 1926-м? Чем привлекло твое надгробие Вилюса, что он принес его сюда? Некому мне ответить… А вот ряды причудливых пирамидок, сложенных из маленьких камней. И опять что-то подсказывает мне, что беспокоить их не нужно. И судя по некоторым замшелым «составляющим» пирамидок, уважительно относятся к ним многие пришедшие гости. Можно взять лежащие  рядом камешки и сложить свою. Готово.

…Ходить по усадьбе можно очень долго. Разглядывать многое и размышлять о многом, попав в некое другое измерение, в реальность неординарного человека, которого уже нет. Впрочем, неправда, он есть. Ведь остался его музей абсурда. И его камни!..