Мозг в режиме off

№38 от 21 сентября 2016 года

Статья

Комментарии (0)

Прошлое на свалку?

Я вышла из подъезда и столкнулась с соседкой, которая несла 2 большие коробки. Решив ей помочь, услышала: «Ну что вы, они не такие тяжелые!». Все же, ухватившись за одну, спросила, далеко ли стоит машина? Благодарная соседка качнула головой в сторону мусорного контейнера. Когда мы сложили коробки возле него, я случайно увидела содержимое: это были старые альбомы для фотографий. И, судя по пожелтевшим уголкам вываливающихся фотографий, они не были пустыми. Я попросила разрешения открыть один, женщина удивленно кивнула, но, видимо, в моем лице было что-то такое, что, словно оправдываясь, добавила: «Нам переезжать скоро, надоело этот хлам таскать за собой из квартиры на квартиру. Пока мама была жива, еще перевозили». И немного смущенная таким развитием событий, как-то незаметно ретировалась.

У меня еще было полчаса свободного времени, и, как зачарованная, села на скамейку возле подъезда и стала «листать» чьи-то неведомые мне жизни. Открываю…

Вам знаком этот характерный запах, присущий старым фотоальбомам?.. Вот высокий пышноусый статный мужчина в военной форме, рядом с ним молодая женщина с младенцем на руках. У всех, даже у малыша, очень серьезные глаза. Старенькая карточка сильно пожелтела и местами даже облезла. Вот эта же женщина, но уже постаревшая, и детей прибавилось: рядом с матерью уже два карапуза. Гадаю, откуда второй ребенок и почему без мужчины? Может, была в положении, когда он погиб на какой-то из войн? Следующая застывшая сценка: деревенский двор, гармонист, какой-то праздник. Пару раз встречается фото старого дома, вероятно, вырастившего не одно поколение обычной сельской семьи. На одной карточке «примостился» большой черно-белый кот, явно взращенный на густой деревенской сметане…

И снова фото детей. Девочка и мальчик. Альбом старательно рассказывал мне, как они взрослели, как старела родившая их. И вот уже улыбающийся сын в военной форме, рядом мать и с тонким девичьим станом сестра. Пару фото молодых людей с погонами, наверное, друзья. Какой-то цех, и девушка в косынке склонилась над станком. Потом она, вероятно, с мужем. Они, уже со своим первенцем. Ее мать, ставшая бабушкой, с двумя внуками. Судя по всему, еще не женившийся сын, присылающий матери фото с видами камчатских сопок… Ой, а что это? Я достаю  сложенное вчетверо рассыпающееся письмо на линованной бумаге, написанное угловатым почерком. Таких писем штук пять. Разворачиваю первое. «Моя милая, родная Люба! Как же долго…» Стоп. Понимаю, что это личное, интимное. И дальше постороннему нельзя. Бережно складываю обратно. Горько спрашиваю сама себя: ну и кому эта деликатность сейчас, возле контейнера, нужна?.. На этом первый альбом заканчивается.

Сижу на скамейке, ловлю собственные идиотские мысли: «А что было дальше? Может, пойти другой альбом взять? Женился ли сын? Кто такая Люба? Мать или дочь? Что стало с их домом? Уехали в город? А кот как же?».

Разве изображенные на карточках люди думали когда-либо, что моменты их жизни, случайные или нет, будут рассматривать чьи-то жадные любопытства глаза? Что молодая женщина, их потомок, — ради кого, собственно, и создаем семьи, заводим детей, — что ей все это будет не нуж-но! Что для нее это хлам, который только собирает пыль и мертвым грузом лежит на балконе или на антресолях?

Нет, я не буду раскрывать второй альбом. Хватит и этого касания далеких для меня судеб. При этом отчетливо понимаю, что ведь и разрешения спрашивать посмотреть чужие фото, собственно, не у кого. Их теперь может увидеть каждый. Или порвать. Просто так, если захочется. Или взять домой – детям вместо раскраски, пусть тренируются — бумага все-таки.

Их на помойку вынесли. Вероятно, мама моей соседки, которая не позволяла это сделать, – дочь старой женщины в альбоме. И для нее это была частичка прошлого, которое когда-то было настоящим. Она помнила, как плакала ее мама, когда получала похоронку на отца, как не хотела пускать сына в военное училище, как она сама девчонкой пошла работать на швейную фабрику, как уезжали в город, как продавали за копейку покосившийся дом, как вручали царапающегося кота соседям…

Может, это было так. А может, иначе. Это мои догадки. Случайной прохожей, мимоходом заглянувшей в чужой старый альбом. Выброшенный на свалку.