Репортаж "7 дней"

№12 от 24 марта 2016 года

Статья

Комментарии (0)

Идеальный «Хавьер», или Как в Беларуси «делают» погоду

О метеорологах в Беларуси вспоминают гораздо чаще, чем раз в году, когда они отмечают свой профессиональный праздник. Все мы время от времени любим выступать экспертами в политике, футболе и прогнозах погоды. Чтобы не судить голословно и не вздыхать без причины «опять синоптики не угадали с погодой», корреспонденты БЕЛТА накануне Всемирного дня метеорологии наведались в Гидромет и сами понаблюдали, как в Беларуси «делают» погоду. Почему циклон «Хавьер» — идеальный, что такое карта штормов и стоит ли ждать стопроцентной оправдываемости прогнозов, читайте в нашем репортаже.
Нелегкая эта работа
Прийти в Республиканский центр по гидрометеорологии, контролю радиоактивного загрязнения и мониторингу окружающей среды Минприроды в понедельник утром оказалось не лучшей идеей — мы попадаем в один из самых напряженных моментов: синоптики одновременно делают прогнозы на день, на три дня и на неделю.
В секторе долгосрочных прогнозов, обложившись картами, распечатками и диаграммами со всех сторон, инженер Виктория Матвеенко защищает свой прогноз на неделю.

— Это стандартная процедура, — улыбается начальник отдела метеорологических прогнозов Александр Беганский. — Все наши прогнозы проходят проверку «на прочность» у всего коллектива. Дежурный синоптик демонстрирует свой прогноз, аргументирует, когда возникают какие-то вопросы, и вносит коррективы, если потребуется.
Мы попадаем на самый финал обсуждения и только краем уха успеваем захватить: к концу недели немного потеплеет — и то хорошо! Пока Виктория отправляется оформлять прогноз для рассылки всем заинтересованным — а это и госорганы, и многочисленные СМИ, и частные компании — Александр Беганский проводит для нас небольшую экскурсию и рассказывает, как работает система составления прогнозов погоды.
— Работа у нас идет круглые сутки, в режиме нон-стоп. Но если смотреть хронологию дня, то он начинается с восьми утра, когда приходит дежурная смена синоптиков. В смене обычно два человека, работают они в течение 12 часов.
 Первое, что делают дежурные, — изучают последние изменения погоды. Для этого они анализируют данные крупнейших мировых метеоцентров и приземные карты погоды, которые содержат самые последние изменения. Каждые три часа наблюдатели по всему миру, независимо от поры года, дня недели или времени суток выходят и измеряют метеопараметры на каждой метеостанции. И Минск не исключение.

Анализ приземных карт идет непрерывно в течение суток. Даже если синоптик уже сделал прогноз, он должен постоянно контролировать ситуацию, чтобы не упустить смену погоды или появление неблагоприятного явления. В этом ему помогает штормовая карта. Система работает так: когда наблюдатель на одной из метеостанций Беларуси фиксирует неблагоприятное погодное явление, он шлет специальную кодированную телеграмму в Минск, в Гидромет, здесь она раскодируется, данные автоматически попадают в базу, и на карте включается маячок. Нам не повезло (или наоборот) — на карте горит только один огонек. «Сегодня все спокойно, поэтому карта совсем не «горит». Только в Воложине отмечается гололед. Вот в пятницу и субботу здесь все сверкало», — улыбается Александр. Карта показывает не только Беларусь, но и ближайших соседей, у которых не все благополучно: в Украине красным огнем «горит» предупреждение об усилении ветра, в Литве оранжевый цвет показывает ухудшение видимости.
Посмотрев, что было с погодой накануне, и бросив взгляд на карту штормовых явлений, дежурный синоптик приступает к изучению карт, которые показывают погоду на будущее. Для этого в Минске используется 5 численных моделей — специальных программ, которые вычисляют температуру, количество осадков, распределение давления, ход циклонов и антициклонов. Информация в них обновляется от 2 до 4 раз в сутки. В помощь синоптикам сейчас идут и данные со спутников. «Смысл наших технологий в том, что мы не завязываемся на один спутник, — уточняет начальник Гидромета Мария Герменчук, — а используем весь спектр спутниковых данных, который нам доступен. Для этого заключен договор с европейской организацией EUMETSAT, с научно-производственным центром «Планета» Росгидромета и государственным учреждением «Геоинформационные технологии» НАН Беларуси. При этом слепо верить спутнику никто не будет — информация сверяется с теми данными, которые поступают с метеостанций на местах.

«Это огромный объем информации, который надо постоянно держать в голове — данные численных моделей, метеостанций других государств, прошлые прогнозы, карту штормов. Плюс еще важно учитывать местные особенности, которых в Беларуси немало. К примеру, в Могилевской области у нас есть метеостанции, где температура всегда ниже на пару градусов. Такие вещи тоже надо знать», — дополняет Александр Беганский.
На анализ всех данных у дежурного синоптика уходит не менее 1,5—2 часов, после чего составляется и защищается перед коллегами сам прогноз. Около десяти часов утра прогноз подписывают и начинают рассылать — в первую очередь в Администрацию Президента, Совет Министров, МЧС и другие ведомства. Работа эта завершается около полудня.
— А дальше что? Можно до конца смены пить чай? — интересуюсь у Александра Беганского.
— Если бы, — отвечает он. — Данные обновляются каждые три часа, поэтому надо отслеживать все изменения и корректировать прогноз. Кроме того, следить за картой штормов, спутниковыми снимками, сообщениями из глобальной сети Всемирной метеорологической организации, консультировать органы государственного управления и другие заинтересованные организации о складывающихся погодных условиях.
— Снежный март у большинства сейчас, кажется, ассоциируется с «Хавьером». Помните, как составлялся прогноз на тот день?
— Конечно, помню, — оживляется Александр. — «Хавьер» пришел в пятницу, но наши синоптики спрогнозировали его появление еще во вторник, а в четверг мы уже объявили красный уровень опасности. Можно сказать, что это был практически идеальный прогноз.
Да уж, назвать «Хавьер» идеальным может только синоптик. Мы покидаем гостеприимный отдел метеопрогнозов, где как раз начинают формировать бюллетени на один день, три дня и на неделю. По дороге Александр вспоминает, как пришлось «попотеть» во время январских циклонов «Даниэлла» и «Эмма». «Информированию в этот период уделялось огромное внимание. Каждые два часа нам звонили из Совмина за новой информацией. И хоть у нас она в стандартном режиме обновляется раз в три часа, мы перевели сеть наблюдений на учащенный часовой режим», — рассказывает синоптик.
Следующий пункт нашей небольшой экскурсии — центр телекоммуникаций. Именно сюда стекаются все данные с 49 метеостанций страны, а также дублируется информация спутников. «Это наш и основной, и резервный канал информации. Если случаются перебои у нас, информацию можно взять здесь. Никого ведь не волнуют наши технические проблемы — прогноз должен быть и точка», — подчеркивает Беганский. Кроме того, здесь находятся бесперебойники — на случай отключения электричества.

Стремиться к идеалу

В течение дня мы не раз возвращаемся к вопросу — может ли работать система метеопрогнозов без человека? Наиболее остро он встает на метеостанции, которая расположилась во дворике Гидромета. Небольшая площадка тесно заставлена различными приборами для измерения температуры, влажности, скорости ветра, радиации и т.д. Здесь есть ряд автоматических датчиков, которые передают данные сразу на компьютер специалиста, а есть приборы для измерения вручную.
Техник-метеоролог Алевтина Алешкевич как раз заканчивает сбор данных на площадке. Делать это нужно раз в три часа, и не важно — ночь на дворе или раннее утро, хорошая погода или штормовой ветер. Отправив телеграмму с последними данными в центр телекоммуникаций, Алевтина снова спускается на метеоплощадку — провести нам небольшую экскурсию. В первую очередь метеоролог демонстрирует нам термометры и гигрометры.
Потом наше внимание привлекает необычное «ведро» — оказывается, это осадкомер. «Если вдруг перестает работать наш автоматический прибор, то мы измеряем количество осадков по старинке — «осадкомером Третьякова». Ничего сложного нет: вынимаем емкость, выливаем из нее осадки в пробирку и смотрим по шкале, сколько миллиметров выпало», — объясняет Алевтина.
Рядом стоят снегомерные рейки — учитывая снежный март, метеорологи предусмотрительно их не убрали. С их помощью высчитывается высота снежного покрова.
Потом внимание привлекает гололедный станок, по натянутым проводам которого специалист видит — есть намерзание (налипание) мокрого снега или нет. Если есть, предупреждение сразу отправляется заинтересованным организациям. Очень важный прибор, что и доказал недавний циклон «Даниэлла», который до сих пор вспоминают энергетики.
—Может, здесь хватило бы автоматических приборов? Зачем гонять человека каждые три часа? — интересуюсь у начальника Гидромета Марии Герменчук.
— Человека на метеостанции заменить трудно, потому что есть наблюдения, которые нельзя автоматизировать — к примеру, грозы. Облачность тоже плохо автоматизируется. Да и в отделе метеопрогнозов довериться исключительно компьютерам нельзя. Наши синоптики, к примеру, используют для прогнозирования как минимум 5 численных моделей, данные со всего мира, свой опыт. Они могут принять решение и нести за него ответственность.
— А полная автоматизация могла бы привести к стопроцентной точности прогнозов Гидромета?
— Стопроцентную оправдываемость нельзя получить. У нас бывает 95-96%, и это очень высокий показатель. Мы не пытаемся достигнуть абсолюта в этом направлении, мы работаем над повышением заблаговременности прогнозов и их детальности. Сейчас десять дней — предел для современной науки, но в мире уже начали решать эту проблему. И мы тоже постараемся не отстать.

Светлана МИХОВИЧ