Увлечения

№8 от 25 февраля 2016 года

Статья

Комментарии (0)

Часы с высокой тульей

Я давно и часто пишу о сотрудниках правоохранительных органов нашей страны, и мне казалось, что общий портрет их строг, незыблем и хорошо мне известен, как и каждому из нас. Но как порой бывает ошибочен взгляд обычного человека и журналиста! Убедилась в этом, съездив в гости к удивительнейшему человеку: заместителю начальника Вилейского РОВД — начальнику милиции общественной безопасности подполковнику Андрею Дударчику.

Истинное дитя советской эпохи
…— Сколько же их тут?! – спрашиваю, сбившись со счета и обращаясь к владельцу коллекции парфюмерных флаконов. Считать мне помогает сотрудница Вилейского краеведческого музея, где, участвуя в акции «Неделя коллекционера», свои сокровища выставляет Андрей Николаевич. Нет, это не винтажные аптекарские раритеты. Это все, чем пользовались его близкие, и что, как он считает, несет энергетику его семьи. Флаконов не меньше ста.
— А вот этот флаконище мне достался от папы. Ему уже лет 30. Я, как истинное дитя советской эпохи, изящные графины только в кино видел, вот и хотел из него графинчик себе сделать для спиртного. Чем только не мыл – без толку, запах не выветривается, значит, судьба ему была в коллекцию попасть, — смеется Дударчик и любовно протягивает мне еще один крошечный «артефакт». — А вот эти духи я жене достал по большому блату когда-то. И стоили они жутко дорого. Почти всю мою зарплату… Настоящий французский запах. Кстати, спасибо французам за парфюм как таковое понятие. Русский солдат почему ничем не пах? Потому что в баню ходил. А у французов что? Пахли как черти, вот и пришлось ароматы придумывать, — шутит собеседник. — Смотрите, три одинаковых флакона. А пахнут по-разному. Почему? И ведь не подделки. Или вот, гляньте, какая форма интересная у этого…
Пока я зачарованно любуюсь ароматной экспозицией, сотрудница музея приносит еще два огромных мешка с… дезодорантами! И это тоже собственность Дударчика.
— По моей коллекции можно историю модификаций популярных брендов изучать! — хохочет Андрей Николаевич.

Каска, фаустпатрон и прочий хлам
…Дударчик полностью оправдывает поговорку «где родился, там и пригодился». Если листать личное дело, биография «сухая», как у многих служивых. Появившись на свет в Вилейке 45 лет назад, после школы уехал, окончил тогда Ленинградское военное училище. Вернулся в Беларусь и 11 лет жил и работал в Молодечно в правоохранительных органах. Затем перебрался в родные вилейские места, был замполитом, потом карьера пошла вверх. Женат, двое детей, сын и дочка.
Слушаю детали жизненного пути и невольно смотрю на музейные витрины с военными фуражками и касками.
— А это тоже мое! – перехватывает взгляд Андрей Николаевич. В ответ на мое удивление рассказывает, что вот эта каска брандмейстера 1950 годов. Нашел где-то в молодечненских сараях. Эту фуражку офицера, работающего в закрытых секретных частях, ему отдала знакомая. А это — с плюшевым зеленым околышем — старый головной убор лесничего. А вот старая немецкая каска. А у этой надо еще узнать точную историю: сотрудники музея предполагают, что, возможно, она из Голландии. Фуражка милиционера до развала СССР.
Откуда? Вообще, Дударчик в силу специфики работы часто попадал в места, где такие вещи считались ненужным хламом. А вот поди ж ты, хлам оказывался частью Истории. Сейчас в этой коллекции подполковника около 20 предметов.
— Тут есть и мои личные фуражки. Вот эту забрал на окончании училища. Память!.. А сколько я раздал…
— Ой, так это же часы! Из фуражки? – невежливо перебиваю, увидев нечто необычное.
— Да. Сам сделал. В кабинете висела, все удивлялись: «Они еще и идут?». А еще у меня во дворе советская каска времен Отечественной — под страхой, как у нас говорят, — висит. А рядом фаустпатрон того же времени. Хотите посмотреть?

Свидетельство о браке 1941 года
Кто ж откажется? Энергично киваю, и мы едем фотографировать дворовые раритеты Дударчика. И вот тут-то я и замечаю проколотое ухо с сережкой. Подполковник опять смеется, увидев мое неподдельное изумление: давайте я вам про нее попозже расскажу.
— Андрей Николаевич, вы настолько необычный сотрудник правоохранительных органов…
— А это вы еще у меня в кабинете не были, — лукаво усмехается он, и я четко понимаю, куда мы непременно поедем после его частных владений.
Всласть наснимав каску, фаустпатрон и кучу сэсэсэровских вымпелов на дверях сарайчика, мы едем в вилейский РОВД, где меня ожидают еще открытия. Зайдя в кабинет Дударчика, я даже присвистываю.
— Да у вас же здесь отделение вашего краеведческого музея можно открывать!
Стены увешаны старинными предметами: начиная от проржавевших стремян и заканчивая часами в деревянном корпусе. Чего тут только нет. У меня просто разбегаются глаза!
— Зачем вам все это?!
— А вот зайдет ко мне молодой сотрудник, а я ему: вот скажи, что это? Он что-то невразумительное в ответ. Я и рассказываю. Историю и быт предков надо знать. Наш райотдел ведь в старинном здании располагается, раньше здесь был польский суд. Сколько я тут интересного раскопал на чердаке! Ну вот например, — Дударчик снимает со стены и протягивает пожелтевший листочек в рамке за стеклом, и я вчитываюсь в свидетельство о браке, выданное 23 июня 1941 года. Символичный документ!
— А это что? Кусок золота?!
— Не угадали. Куриный бог из Черноморска. Но реакция у вас такая же, как у многих, сюда заходящих впервые. Похож, да?

Проколоть ухо? Имею право!
Когда подполковник достает откуда ни возьмись «старинный» тяжеленный ноутбук 30-летней давности, мне кажется, что меня уже ничем не удивить этому потрясающему человеку. И такое у него есть, ну надо же! И тут я вспоминаю про сережку.
— Начну с того, что я стал интересоваться историей своего рода. Фамилия Дударчик. Понятно, что не шляхтич и не пан. А кто? Стал копать. И выяснил: я казак. Вообще про казачество и мое личное в нем — это долгий отдельный рассказ не для одной статьи. Просто скажу, что я заместитель войскового атамана по увековечиванию памяти погибших Минского объединенного казачьего округа, у меня казачье звание генерал-майора. Уверена, что вроде бы все уже узнала о жизни «за кадром» вилейского подполковника, и снова ошибаюсь.
— А еще я пою. В трех коллективах. Казачьем и двух народных: «Любания» и «Суквецце».
В голове вертится один только вопрос: «Когда этот человек все успевает?!! Вообще-то он еще и работает. И не на самой легкой работе».
— Слушайте, а если вы устали очень или стресс на работе, что вы…
В ответ Дударчик подходит к шкафу и распахнув дверцы, доказывает мне, что день открытий для меня еще не закончен. Подполковник милиции показывает… еще одну свою коллекцию! Оплетенных льняным шпагатом бутылок.
— Когда совсем скверный день выдается, могу 3-4 штуки за день сделать.

P.S. Еду домой, наполненная субботними впечатлениями «доверху», и снова перебираю в памяти такую яркую, сотканную из разноцветных нитей судьбу подполковника милиции Андрея Дударчика. Насколько удивительно соединились в его жизни работа в погонах, коллекционирование, история края, его семьи, казачества, песен. Сколько он умеет, знает, успевает. Насколько не боится быть «не форматом», придумывать собственный мир, хотеть и делать. Да, прав Пауло Коэльо. «Если человек действительно чего-то захочет, то вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы его желание сбылось».

Фото автора