Репортаж "7 дней"

№25 от 18 июня 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Мне некуда больше деться!

О женском алкоголизме и жизни белорусок в лечебно-трудовом профилактории

Страшная зависимость от спиртного может настичь любого. И не важно, богатый ты или бедный, добрый или злой, директор завода или рабочий, мужчина или женщина. Кто-то их жалеет, кто-то брезгливо проходит мимо. Но они были и есть. Порой опустившиеся на самое дно и никому не нужные. Обуза и стыд для уставших близких. В таких случаях единственная надежда — на государство. Которое подбирает пьющих людей «с обочины жизни» и протягивает руку помощи в специально созданных заведениях.

… — Мне 27 лет, я из Могилева. Родные — отец и сестра — к алкоголю равнодушны. Три года назад умерла мама. И я начала пить. У меня отобрали 4-летнего сынишку. Отправили сюда. Вернулась, но испытательный срок не прошла, сорвалась. Сына не отдали. И я во второй раз попала в ЛТП. Мы беседовали с психологом. По его тестам, если в первый раз у меня была просто вторая степень алкоголизма, то теперь — третья, последняя… И мне стало страшно. Я так хочу растить своего ребенка сама. Мне стыдно перед ним. Он ничего не говорит мне, но я знаю, как он переживает. Ему уже 7 лет… Я буду кодироваться. Хочу, чтобы он меня не стеснялся, хочу учить его кататься на велосипеде, покупать ему мороженое, водить в кино, ходить на школьные собрания… Я справлюсь, потому что он — все, что у меня есть…

Сидящая передо мной симпатичная блондинка еле сдерживает слезы. Мне так хочется ей верить и надеяться, что она действительно сможет сделать своего ребенка счастливым. Мои размышления прерывает заместитель начальника по исправительному процессу Оксана Шайторова, и мы идем дальше на экскурсию. Попутно узнаю детали быта находящихся здесь женщин.

* Женский ЛТП №2 в деревне Староселье Могилевской области — старейший в стране. Был создан еще в декабре 2003 года. Сейчас здесь содержатся 323 женщины.

Территория женского ЛТП №2 в деревне Староселье Могилевской области небольшая. Есть общежитие, санчасть, библиотека, молельная комната, актовый зал вместо клуба, магазин. За пределами профилактория неподалеку — швейное производство, на котором трудятся около 60 человек. Остальные заняты на разного рода сельхозработах тоже вне границ самого заведения.

* Среди контингента в возрасте до 30 лет — 43 человека, от 31 до 40 — 147, от 41 до 50 — 106, от 51 до 55 — 27. Ранее судимых — 241. Высшее образование только у двух (!) человек.

В отличие от колоний и тюрем женщины направляются сюда не по приговору, а по решению суда. Для любительниц алкоголя здесь не ограничение или лишение свободы, а принудительная изоляция. Есть и отличия в режиме. Свидания и посылки допускаются в неограниченном количестве, разрешены телефонные звонки, ходят «постоялицы» в своей одежде. Но, конечно, лечебно-трудовой профилакторий — не курорт. Об этом напоминают и контрольно-пропускной пункт, и люди в погонах, и режим: подъем в 5 утра, отбой в 9 вечера, и дисциплинарная комната по типу штрафного изолятора.

* Попавших повторно — 93 женщины. В третий раз — 22. Есть и те, кто прибыл и в 4, и 5, и даже 6-й раз. Но их немного.

…Вновь прибывшие находятся две недели на карантине, те, кому необходимо, получают лечение. Если со здоровьем какие-то проблем, их направляют в областную или городскую больницу. Но в целом, по словам старшей медсестры Юлии Козловой, женщинам назначают курс витаминов. Ну а основные «болячки» приезжающих — это алкогольные гепатиты и гастриты. Однако смерть здесь крайне редкий гость. Только одна пациентка скончалась от кровоизлияния в мозг.
Всем желающим предлагают кодирование. Если набирается группа из 10 человек, может приехать специалист из города для этой процедуры. Но таковые ситуации, к сожалению, — редкость. Кстати, если попавшая в ЛТП беременна, ей предоставляется выбор: либо прервать беременность до 12 недель, либо по достижении этого срока отправиться домой: в «деликатном» положении находиться в ЛТП запрещено.

* Обязанных возмещать затраты на содержание детей, находящихся под опекой государства, — 187 человек. У 12 человек — более 4 детей.

...— Ой, цветы? Откуда? — удивляюсь увядшему шикарному букету из красных роз на тумбочке в комнате общежития.
— Это муж привез. Просто так. На свидание приезжал. Он меня часто навещает. А на 8 Марта крестный проведывал, тоже с букетом, — с гордостью говорит 34-летняя женщина из Наровли.
Контингент ЛТП-шных обитательниц делится на отряды. В среднем в комнате проживает чуть больше 50 человек, кровати — двухъярусные. В каждой комнате — телевизор, смотреть который разрешено строго по графику. Есть в ЛТП и своя телесеть с фильмами. В выходные и праздничные дни демонстрируют ленты, «направленные на формирование духовных и нравственных ценностей человека». Библиотечный фонд пополняется по-разному, в том числе книги предоставляются Национальной библиотекой. Читать гражданки предпочитают в основном легкие женские романы и детективы. Здесь проводятся спортландии, выставки художественного промысла (многие вяжут), конкурсы красоты. Профилакторий сотрудничает с Красным Крестом, местным детским приютом, педагогическим колледжем.

Общаться с Богом женщины могут в молельной комнате, но когда приезжает священник, обычно собираются в актовом зале. Однако, как констатирует администрация, не сказать, что зал набит битком. Зато часто обращаются к психологу, который пытается достучаться до людей с покалеченными судьбами.

Питаются отряды в столовой посменно. Как говорит заведующая производством столовой Ольга Баранникова, меню, естественно, не банкетное, но вполне приемлемое, трехразовое. Например, в день нашего посещения на завтрак давали жареную рыбу с картофельным пюре, на обед — борщ, отварную говядину с макаронами, на ужин — кашу пшенную на сгущенном молоке. Из напитков чай и кисель.

* В месяц в ЛТП женщины зарабатывают в среднем 1,7 млн рублей.

Побывали мы и в швейном цеху. По словам заместителя начальника по организации труда Евгения Колыхматова, из направленных к нему работниц  — 95 процентов в глаза швейную машинку не видели. Приходится обучать без отрыва от производства. Шьют простыни, наволочки, полотенца, телогрейки, матрасы, подушки. Для российско-белорусского предприятия — спецовочные рукавицы. Заработки тоже разные. Кто-то и два с половиной миллиона может получить за труд, а кто-то — еле двадцать тысяч наскребет.

…Рядами женские лица, склоненные над работой. Невозможно понять, сколько кому лет. Единственное общее — «старые» глаза. Даже у самых на вид молодых. Евгений Владимирович вспомнил, как в начале его деятельности однажды зашла в комнату потрепанная жизнью старушка, которую попросили назвать год рождения. Услышав — 1985, — потерял дар речи…

* Содержание одной гражданки государству обходится в сумму около 800 тыс. рублей.

Очень многие отчисляют средства на содержание своих детей. У деток этих, кстати, свои, непростые судьбы. Оксана Николаевна рассказала про девушку, которую совсем крошкой отобрали у пьющей матери и отдали бабушке с дедушкой по отцовской линии. И вот она выросла и захотела увидеться с той, которая дала ей жизнь и которая находится сейчас в ЛТП. Приехала раз, другой и стала ее постоянно навещать. А поразило Шайторову то, что эта девушка, которой родственники то баночку варенья давали, то еще какой гостинец,  везла это все своей маме. Маме, которая не плела ей косички, не выбирала любовно платьица и туфельки, с которой она не делилась своими сокровенными девчоночьими тайнами, не засыпала на одной подушке. Настолько сильное было у нее желание сказать «мама» родному по крови человеку, пусть и оступившемуся, пусть и не святому…

* Срок нахождения в ЛТП — год. В зависимости от поведения его могут увеличить или сократить.

…— Мне 36 лет, я из Осиповичей. Когда мне был годик, меня отвезли в деревню к бабушке. Она сама пила и мне в молоко добавляла вино. Так какой я могла вырасти? У меня двое взрослых детей, сын и дочка. Мы не видимся, но я знаю, что все у них хорошо. Их вырастила приемная семья. Я здесь уже третий раз. Ни жилья (сестра обманным путем заставила подписать документы на дом), ни работы. Здесь мне хорошо. Живу, работаю. Что дальше? Не знаю. Вернусь домой, потом опять сюда, вероятно, попаду. Мне некуда больше деться…