Мозг в режиме off



Пляски на костях. В прямом смысле...

У войны не женское лицо… Да, сражаться за Отечество с давних времен — это мужское дело. Страшное, черное, грубое, жестокое. Ибо женщина — это свет, милосердие, материнство, жизнь. Но на самой крово-пролитной войне XX века женщине пришлось стать бойцом. Она не только тащила из окопа, перевязывала раненых, а и стреляла из «снайперки», бомбила, подрывала мосты, ходила в разведку. И расписалась на стенах поверженного Рейхстага: «Я, Софья Кунцевич, пришла в Берлин, чтобы убить войну»…
В Новороссийске пять девушек преподнесли ветеранам «подарок». Они оделись в облегающие трико и изобразили, выплясывая, нечто непристойное возле мемориала «Малая земля», установленного в память о погибших в сражениях за их город. И чтобы не дай боже, это не осталось незамеченным, выложили это святотатство в интернет на YouTube. Ну куда же еще — надо, чтобы знали все.
Узнали. Ужаснулись. Наказали. Одна из них приговорена к 15 суткам ареста, еще две — к 10 суткам, две девушки оштрафованы. Суд также оштрафовал мать девушки «за необеспечение мер по содействию физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию ребенка».
…Я знаю других пятерых девушек. Они тоже любили танцевать, только по-другому, кружась в романтическом вихре. Любили хохотать и по-девичьи наивно строить планы. Но им не повезло. Они погибли. Все пять. Защищая Родину. И не потому, что им было не страшно. Было. И не потому, что чувствовали себя героинями. Не чувствовали. И им тоже хотелось любить, выйти замуж, родить детей и… Но никакого «и» не получилось. И все, что от них осталось, — это могильная плита, которую привез на место их гибели седой старик. Он знал их молодыми, смеющимися и мечтающими. Нет, еще осталась память. У Бориса Васильева в книге «А зори здесь тихие…».
Пять против пятерых. Разное время. Разные девушки. Разные обстоятельства. Мне даже не ругать новороссиянок хочется. Мне хочется взять за руку каждую. И отвести в библиотеку. И вручить каждой по книге Васильева. Я догадываюсь, они ее не читали. Даже в школе. Может, и названия такого не знают.  Потому что если бы знали и читали, они не в трико бы хорохорились возле обелиска, под которым останки покоятся павших солдат. Они бы платья надели. Приличные. И с цветами бы направились туда. В канун такого Праздника.  И я не уверена, что хотя бы у одной из них жив прадед или прабабушка. Которые рассказали бы им о войне. Показали бы пожелтевшие фото. Помолчали бы, вспоминая…Девушкам бы даже в голову не пришли провокации глумливые. И ведь у танцевавших не «настройки сбиты». Они просто не понимают, что творят. Они вообще о войне,  наверное, знают только дату победы. И что были Гитлер и Сталин (кстати, знают ли?!).
 А ведь если бы не прадеды и не прабабушки наши, неизвестно, как бы земля сейчас называлась, не задумываются. Вероятно, даже после наказания плечами пожимают равнодушно-весело, мол, что тут такого, пошли потаньчили у могил, чего все так расшумелись. Эх, девочки-девочки, как же обидно…Надо, чтобы вы знали про своих сверстниц. Живых  и юных, только на стареньких снимках. И чтобы досмеялись за них, домечтали, дожили...А не потешались у могил, не ведая всей глубины своего стеба...
«…Мы пошли с подругой в кинотеатр, мы с ней дружим скоро сорок лет, в войну вместе в подполье были. Хотели взять билеты, а очередь была большая. У нее как раз было с собой удостоверение участника Великой Отечественной войны, и она подошла к кассе, показала его. А какая-то девчонка, лет четырнадцати, наверное, говорит: «Разве вы, женщины, воевали? Интересно было бы знать, за какие такие подвиги вам эти удостоверения дали?» Нас, конечно, другие люди в очереди пропустили, но в кино мы не пошли. Нас трясло, как в лихорадке…» (Вера Григорьевна Седова, подпольщица).
«Мужчина, он мог вынести. Он все-таки мужчина. А вот как женщина могла, я сама не знаю. Я теперь, как только вспомню, то меня ужас охватывает, а тогда все могла: и спать рядом с убитым, и сама стреляла, и кровь видела, очень помню, что на снегу запах крови как-то особенно сильный… Вот я говорю, и мне уже плохо… А тогда ничего, тогда все могла. Внучке стала рассказывать, а невестка меня одернула: зачем девочке такое знать? Это, мол, женщина растет… Мать растет… И мне некому рассказать…Вот так мы их оберегаем, а потом удивляемся, что наши дети о нас мало знают…» (Тамара Михайловна Степанова, сержант, снайпер).
Спасибо вам за то, что вы совершили 70 лет назад. Низкий поклон.