Как это было



ПЕРЕГОНЩИКИ

 Неизвестные страницы военной истории
С началом Великой Отечественной  войны на Крайнем Севере в рекордный срок — за  десять месяцев —  была создана воздушная трасса Аляска—Сибирь. Отметим, что в мирных условиях на строительство такой трассы потребовалось бы до пяти лет… Пилоты, до этого не знавшие сурового северного края, стали достойными продолжателями дела полярных летчиков – в совершенстве освоили и доставили из Нома и Фэрбенкса (Аляска) в Красноярск около 8 тысяч боевых и транспортных самолетов, переданных Красной армии по ленд-лизу.
В 70-х годах мой отец, майор Николай Лукич Гречаник проходил службу в городе Береза Брестской области (Белорусский военный округ). В августе 1972 года он отбыл в командировку в Краснознаменный Дальневосточный округ (в/ч 78564, г. Анадырь). Там его судьба свела с очень интересным человеком – Иваном Петровичем Приходько,  таежным сибирским охотником, а в годы войны — летчиком-истребителем, перегонявшим американские самолеты «Аэрокобра», поставлявшиеся с территории Аляски в СССР.
В августе 1944 года при очередном перегоне в бескрайних чукотских просторах пропал его друг — Владимир Перевалов. Отставной летчик во время беседы с отцом  показал странную находку: кусок дюраля с вонзившимся в него и там застрявшим авиационным снарядом!
И рассказал историю...
«Трасса Мазарука» — так почти официально называлась перегоночная трасса. Согласно приказу НКО № 100/92 Герой Советского Союза  полковник Илья Мазарук был назначен начальником Красноярской авиатрассы ВВС и командиром 1-й перегоночной дивизии.
По его поручению начался отбор добровольцев, и дивизия вскоре прибыла в Красноярск. Предстояло срочно обучить перелетам в экстремальных условиях на никому не известных еще типах самолетов, которые к тому же не были приспособлены к условиям Севера.

Вот при стечении всех этих обстоятельств два друга — Приходько и Перевалов — попали прямо с фронта во вновь созданную дивизию и сразу включились в работу.
 С Аляски через Берингов пролив, центральные районы Чукотки, Колымы, Якутии и Сибири  своим ходом они летели до Красноярска. Напрямую 6450 километров… Без точных карт через горы, тундру, тайгу, через самую суровую климатическую область планеты, где и магнитные компасы — ненадежные помощники. Поскольку дальность полета «Аэрокобр» была невелика, маршрут поделили на несколько этапов. Советские летчики принимали самолеты на Аляске и перелетали сначала через Берингов пролив до Уэлькаля – аэродрома на берегу Анадырского залива. Затем трасса шла через крупные населенные пункты Анадырь, Магадан, Якутск, Киренск, а Красноярск уже был на Транссибе, и отсюда самолеты могли поступать на фронт железной дорогой… Летели обычно группами за лидером — бомбардировщиком «Б-25» или «А-20». Правда, были и летчики-одиночки, по техническим причинам отставшие от своих групп. Одним из таких и оказался исчезнувший Владимир Перевалов.
С тех пор Иван Петрович и задался целью — отыскать  следы пропавшего своего друга. В 60-х годах закончив службу,  он стал таежным охотником. И поиски его увенчались успехом.  Досконально зная трассу полета, он разбил ее на квадраты и,  исходив за десять лет тысячи километров, в глухой тайге нашел обломки истребителя «Аэрокобра»…
 Как уже было сказано, за время существования этой трассы в СССР перелетело около 
8 000 самолетов. Известно, что во время перелетов разбилось 40 самолетов и погибли 115 летчиков. Немного, по военным меркам, но среди погибших и был друг Ивана Петровича Приходько. И именно его машину нашел он в тайге — на склоне сопки лежал самолет, во льду — человеческие останки… Свидетельством тому был планшет летчика с истлевшими документами и расческой, накануне подаренной Иваном Петровичем… Охотничьим ножом вырезал ту страшную находку — самолет его друга был сбит из советской 37-миллиметровой авиапушки! Ситуация странная, поскольку снаряды угодили в «брюхо» самолета, то есть в него стреляли почти под прямым углом снизу, причем с большой дистанции, поскольку снаряд не пробил тонкий дюраль. Видимо, стреляли с земли, но под трассой полета была сплошная безлюдная тайга!
Иван Петрович сообщил о находке куда следует. Генштаб тогда рекомендовал округу направить туда поисковую экспедицию…
Закончив командировку, майор Гречаник вернулся в Беларусь для дальнейшего прохождения службы. И лишь через два десятилетия  получил письмо от Ивана Петровича с продолжением этой тайной истории.

Благодаря перестройке, тайна эта прояснилась лишь в 1993 году в письме врача одной из больниц Владивостока, которое попало в местную прессу. В больнице умер одинокий старик-чукча, который незадолго до смерти сделал удивительное признание: на самом деле он был японцем и лейтенантом императорской армии, заброшенным с диверсионными целями в СССР летом 1944 года! Назвался именем Ким.
Японские военные в те годы были прекрасно осведомлены о трассе летевших в СССР американских истребителей, и в недрах японской разведки возник план помешать этим поставкам. В одной из диверсионных школ японцы подготовили несколько групп диверсантов-камикадзе для забрасывания их в сибирскую тайгу в район трассы перелета «Аэрокобр». Каждая группа состояла из двух человек — мужчины и женщины, которым предстояло изображать обычную чукотскую семью. Чукотского языка, разумеется, никто их них не знал, но по-русски диверсанты говорили довольно сносно.
Кима и его супругу Асю сбросили с трофейного американского бомбардировщика «Б-25», силуэт которого уже примелькался над советской территорией. В сброшенных вместе с ними тюках были упакованы разборный чукотский шалаш (чум, яранга), ящики с боеприпасами и портативная «зенитка», изготовленная на базе советской авиационной 37-миллиметровой пушки. После выполнения задания, по самурайской традиции, Киму надлежало сделать себе харакири, а его спутнице Асе специальным кинжалом перерезать ему горло, затем уничтожить все улики и принять яд. О возможности возвращения речи даже не шла – диверсантов запугали тысячами километров безлюдной сибирской тайги и 80-градусными морозами. Но на самом деле тех,  кто их послал, больше всего  беспокоили последствия возможного разоблачения диверсантов.
Ким и Ася выполнили все пункты задания, но над тем местом, куда их забросили, не пролетел ни один самолет. Кончалось лето, кончались продукты, надлежало принять смерть за императора и божественную Японию.
Но они были очень молоды и, оказавшись в такой ситуации, полюбили друг друга. Суровая красота здешних мест совсем не способствовала мыслям о смерти. Эпопею их странствия  невозможно уместить в коротком рассказе, но они выжили и, идя все время в сторону восходящего солнца, вышли на побережье, где был небольшой рыбацкий поселок. Какое-то время, по-прежнему изображая чукотскую семью, жили отдельно, потом Ким пришел к председателю колхоза: «Моя хочет ловить рыбу, моя знает мотор».
Последняя фраза и решила дело. Так бывший японский лейтенант Ким стал советским рыбаком. На родину, пославшую их на смерть и давно вычеркнувшую из числа живых, он и Ася решили не возвращаться. Жили, как все вокруг, потом родился сын, внуки. Сын окончил институт и стал большим начальником во Владивостоке. Когда Ким вышел на пенсию, они переехали к сыну в город. Но произошла трагедия — в автокатастрофе погибли сын, его жена и внуки. Не выдержав этого потрясения, умерла Ася. Так Ким остался один, до самого последнего дня никому не раскрывший свою тайну.
В этой почти невероятной истории есть один невыясненный вопрос: кто сбил «Аэрокобру» друга Ивана Петровича Приходько? Ким утверждал, что он не сделал ни одного выстрела, но упомянул о нескольких заброшенных группах диверсантов. Тогда неизбежно возникает и другой вопрос: сколько из погибших над тайгой самолетов сбили японцы?

Николай ГРЕЧАНИК, бывший военный летчик, писатель