Гостиная «7 дней»



Иосиф Кобзон: «Цирк вывел меня на эстраду»

Почетным гостем ХV фестиваля комедийного кино «Улыбнись, Россия!» в Туле был народный артист СССР Иосиф Кобзон. На торжественной церемонии открытия юбилейного кинофорума он вручил премию фестиваля «За все хорошее» народной артистке России Ларисе Долиной. А затем спел свои лучшие песни, которые зрители встретили овациями. Во время нашей беседы Иосиф Кобзон с большой теплотой говорил о Беларуси, куда всегда с удовольствием приезжает.
— Иосиф Давыдович, в народе давно ходит шутка — как не догнать бегущего бизона, так не унять поющего Кобзона. А как вы относитесь к шуткам в ваш адрес?
— Можно шутить сколько угодно по этому поводу, но я действительно не напеваюсь. И если бы зрители выдерживали, то я мог бы петь весь день. А что касается вашего вопроса, то ни на анекдоты, ни на шутки я не обижаюсь. Всех публичных людей обсуждают, пародируют. Такова специфика нашей профессии.
— А вы знаете о себе анекдоты?
— Я их коллекционирую. Хотите парочку? «Вот уже два года как Кобзон прекратил свою концертную деятельность. В связи с этим в искусстве образовалась кобзоновая дыра». Или вот такой: «Жена возвращается домой в три часа ночи, муж на нее набрасывается с кулаками: ты где была? Она: да что же ты так кричишь — на концерте Кобзона».
— Вы идете в ногу со временем, и ваши песни можно услышать в современной рэп-обработке.
— Это была идея моего сына. «Слабо, — говорит, пап, записать твои песни в рэп-обработке?». И я ответил, что готов. И мы записали «Мгновения» в рэп-обработке. Из-за этого с нами пыталась судиться вдова Микаэля Таривердиева, но я объяснил ей, что нет никакого состава преступления, что память ее мужа мне дорога и что музыка осталась в первозданном виде... И с Децлом я пел перед молодежной аудиторией. Хотя я для него — дедушка Кобзон. Я люблю эксперименты. И потом, я ведь себе не изменил в угоду публике, не дергался, пел в обычной своей манере.
— Иосиф Давыдович, правда, что вы начинали работать в цирке?
— В конце пятидесятых годов, когда я учился в институте имени Гнесиных, мне повезло, я попал в цирк к Марку Соломоновичу Местечкину. Там были вокалисты, которые пели песню «Мы — артисты цирковые». И я тоже напросился ее петь. Платили всего три рубля за вечер. Но так как в субботу и в воскресенье работали по два-три спектакля, то в месяц набегало 120–140 рублей.
Самое главное, что цирк не только поддержал меня материально, но и дал возможность увидеть настоящий творческий труд, до изнеможения, до кровяных мозольных ссадин. Когда говорят, что Кобзон — феномен, много работает, мне хочется возразить: да никакой я не феномен, просто еще в цирке меня научили относиться к своей профессии с уважением и почитанием. Кстати в цирке состоялась моя встреча с композитором Аркадием Островским,  который вывел меня на большую эстраду.
— Как это произошло?
— Я хотел петь его песни, а он отвечал: «У меня много солистов». Тогда я предлагал ему петь в дуэте. Он отвечает, что и дуэты у него уже есть: Бунчиков и Нечаев. Но я был очень настойчив, звонил ему домой днем и вечером. Жена Аркадия Ильича Матильда Ефимовна, которой я тоже порядком надоел, сказала мужу: «Сделай что-нибудь с ним! ». И тогда Островский сказал: «Ну ладно! Найди себе тенора, и будете у меня петь дуэтом». Я пригласил своего сокурсника Виктора Кахно, и мы начали работать вместе. Наш дуэт продержался довольно долго. Мы стали буквально нарасхват, потому что очень старательно работали и пели хорошие песни.
— Почему распался ваш дуэт?
— Вечная занятость, связанная с кропотливой работой над песнями, привела к тому, что у нас начались неприятности в институте. Ректор поставил вопрос ребром: или-или. Виктор Кахно выбрал институт, а я стал работать самостоятельно, поехал с сольными концертами на Дальний Восток и в Сибирь. Отсюда, собственно, и начался Кобзон.
— Сколько всего песен вы спели?
— Когда я увидел в Книге рекордов Гиннесса, что у Шарля Азнавура 400 исполненных песен, то без ложной скромности подумал: ну что такое 400 песен? Я записал более трех тысяч песен! Хотя не все песни я могу назвать качественными. Но есть примерно около ста песен, за которые мне не стыдно.
— За свою жизнь вы дали множество концертов, а какой из них особенно запомнился?
— В 1946 и 1948 году я выступал в сборном концерте в Кремле как победитель школьной самодеятельности от Украины. В зале сидел Сталин и внимательно слушал нас. А я, мальчишка, чувствовал его взгляд на себе и старался спеть как можно лучше.
— Вы пошли в политику, потому что переросли бизнес?
— Слово «политика» я не понимаю. Я приемлю слово «позиция». Я пошел, чтобы отстаивать свою позицию.
Я хочу оставить после себя не только записи своих песен, но и дела, которые помогут людям.
— Правда, что вы стараетесь спеть хоть одну песню на языке той страны, где гастролируете?
—Я был на гастролях примерно в 110 странах. И действительно перед каждой поездкой, я старался разучить песню на языке той страны, где буду выступать. В моем репертуаре есть песни и на белорусском языке, и я их с удовольствием пою.
— Какая песня из вашего репертуара больше других трогает за душу?
— Я никогда не исполняю произведений, которые не трогают мою душу. Я никогда не отвечаю на вопрос, какая песня у меня самая любимая. Все песни, которые я исполняю, как дети. Они всегда все любимые. Я не хотел бы обижать мои песни, поэтому никогда не называю мою самую-самую. Это делают слушатели.
— Какие у вас отношения с вашими поклонниками?
— Нормальные отношения. Мои поклонницы и поклонники взрослели вместе со мной. Теперь они приводят на мои концерты своих детей, их дети — своих детей... У меня на концертах — два-три поколения. Я им очень благодарен. Я их никогда не обманывал, поэтому они мне доверяют.
— Правда, что вы очень мало спите?
— Оптимальный сон — 6 часов. Хотя и не всегда получается столько поспать. Я ночую на даче в Баковке в Подмосковье. Приезжаю, бывает, за полночь, а встаю всегда в 7.30. Первая половина дня у меня — в Думе, а вечером концерты, светские мероприятия. В один вечер могу прийти на спектакль, а уже после первого действия отправиться на чей-то юбилей, концерт, чтобы вручить цветы. Мне хочется везде успеть. Я всегда шучу, что если бы был девицей, то подходил бы под категорию гулящих, потому что никому не могу отказать.