Интересный собеседник

№44 от 30 октября 2014 года

Статья

Комментарии (0)

У нас вовсе не рай для наркоманов

Заместительная терапия является одним из наиболее распространенных способов подавления наркотической зависимости и широко применяется почти во всем мире — в государствах, где существует проблема опиатной наркомании. Сюда входят все страны Америки, Западной Европы, многие страны Восточной Европы и Прибалтики и большинство стран СНГ. Заместительная терапия метадоном официально поддерживается Всемирной организацией здравоохранения, а также программой развития ООН и глобальным фондом по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией и рассматривается этими международными организациями как один из наиболее эффективных методов лечения опиоидной зависимости. О том, как осуществляется заместительная терапия в Беларуси, рассказывает врач-психиатр-нарколог Минского областного клинического центра «Психиатрия–наркология» Евгений Голубицкий.

— Доктор, давайте сразу расставим точки над i: существует немало доводов против метадоновых программ. К примеру, в России…
— …где, кстати, не применяют метадон. Все эти доводы, как мне представляется, надуманные. Если говорить о России, то надо учитывать тот факт, что речь идет о колоссальном масштабе наркобизнеса и его неисчислимых прибылях. Кто осмелится, образно говоря, наступать на шланг, по которому течет денежная река? В Беларуси метадоновая заместительная терапия практикуется лет восемь, в нашем центре ее применяют с 2010 года. Сегодня в стране порядка полутора тысяч пациентов получают этот вид лечения, из них 70 человек — в нашем центре.
— Наверно, людей пугает само это слово.
— Метадон, использующийся при заместительной терапии, и метадон, часто фигурирующий в сводках криминальных новостей, — разные вещи. Наш метадон — лекарственный препарат, официально зарегистрированный в Беларуси. С 2005 года он внесен Всемирной организацией здравоохранения в список жизненно важных лекарств. Это раствор, сироп с сахаром, приготовленный с соблюдением всех технологий, для приема внутрь, а не для инъекций, как в случае наркопотребления. «Уличный» же метадон, как правило, загрязнен различными примесями: туда можно растолочь таблетки барбитуратов, димедрола, сыпануть извести, чтобы увеличить количество порошка. У нас метадон принимается только под наблюдением медработника. Этот препарат находится на строгом предметно-количественном учете, так же, как и другие наркотические средства, используемые в медицине.
При правильно подобранной дозировке пациент находится в психофизическом комфорте и не испытывает тяги к «уличным» наркотикам. При этом нет дискомфорта, связанного с синдромом отмены. В результате зависимость от наркотиков снижается, и наркоман может успешно адаптироваться в обществе и контролировать свое здоровье.
— Однако, как я понимаю, цели и задачи заместительной терапии гораздо шире.
— Дело в том, что заместительная терапия является чуть ли не ведущей профилактической мерой в отношении распространения ВИЧ-инфекции среди потребителей инъекционных наркотиков. Когда мы исключаем человека из инъекционного потребления, рвется цепочка распространения ВИЧ-инфекции. Ни для кого не секрет, что наркозависимые люди не могут эффективно получать лечение от ВИЧ, потому что они нарушают режим лечения, или от туберкулеза, потому что не содержатся в больницах. А во всем мире для этих людей назначают заместительную терапию — параллельно. Если наркоман получает такую терапию, он ведет себя нормально, у него нет психических срывов, он не испытывает боли, не ищет дополнительных наркотиков и даже может работать, то есть мы снижаем криминальную активность этих людей. Раньше человек каждый день был озабочен тем, где достать деньги на дозу, и в 90 процентах это был криминальный способ — воровство, грабежи, мошенничество.
Общество должно понимать: когда мы помогаем этим людям, мы помогаем и себе. Такой подход дает еще и возможность по-другому перераспределить наш бюджет: государство вкладывает деньги не в пенитенциарную систему, а в другие сферы — в социальную, в то же здравоохранение.
— Во сколько государству обходится это лечение?
— Благодаря программе развития ООН наши пациенты имеют пока возможность получать его бесплатно. Но даже в случае государственного финансирования, суммы вовсе не заоблачные, и они окупятся обществу сторицей. Вообще надо понимать, что заместительная терапия — не рай для наркоманов. На пути выздоровления у них появляется множество проблем — адаптация к реалиям жизни, к общению в новой среде. И здесь неоценима помощь наших социальных работников, психологов. Наркозависимым пациентам сложно, к примеру, заполнить бланк при трудоустройстве на работу или решить проблему с получением паспорта, который потеряли. Даже многие элементарные процедуры сложно пройти: как распределить день, как завести будильник, что надеть. Человек с 15 лет жил под наркотическим ударом, нигде не работал и потерял социальные ориентиры и связь с обществом. Он просыпался, когда хотел, ел, когда хотел, и надевал, что попадалось под руку. А тут им предлагаешь порядок и систематизацию жизни. У них появляется необходимость приходить к нам, принимать в определенное время лекарство, причем как в будни, так и в выходные. Выпить особо нельзя. Если алкотест показал более 0,3 промилле, то человек не получает метадон. Не все принимают такую программу, многие не выдерживают и уходят. Да, заместительная терапия не панацея, но это еще одна возможность обезопасить население, оптимизировать бюджет здравоохранения и дать шанс наркозависимым людям. Метадоновая программа выводит наркоманов из «подполья», возвращает чьих-то детей, родителей, близких в общество.
История Артема, рассказанная доктором Голубицким
Начиналось все красиво, как в добром кино о счастливом детстве. Родился в дружной интеллигентной семье. Отец Артема был чиновником довольно высокого ранга. Дом — полная чаша. Семья могла позволить себе все. Артем ходил на кружки, учил английский, с шести лет занимался на скрипке, его водили в театры и на выставки. Одет парень был с иголочки. И вот наступил сложный подростковый период. Парень попал в дурную компанию, затем в дом пришла беда — умер отец. Ушлые наркоторговцы быстро смекнули: у парня водятся денежки. А где есть деньги, туда часто приходят наркотики. И когда Артему предложили попробовать амфетамин, он рискнул. Потом покатило — поехало… В конце концов сел на иглу: опиаты, героин, мак, плюс алкоголь. Как говорит сам парень, «я многоборец», имея в виду тот факт, что употреблял самую разнообразную дурь, которую можно было достать. В багаже молодого человека — три статьи за кражу. Из дома, где еще вчера он жил со старшей сестрой и ее детьми, его выгнали. Сейчас по сути бомж, да еще ко всему наркозависимый. Прийти в центр его заставила случайная встреча со знакомым, который когда-то, как и он, долго сидел на игле. Оказывается, с наркотой тот завязал, у него есть работа, семья. Бывший приятель признался, что прошел так называемую христианскую реабилитацию. И подтолкнул к решению, которое давно зрело, Артема: «Давай, пробуй выползать из ямы!» Молодой человек обратился за помощью к маме, она приехала из России, где жила последние годы. Они вместе пришли на прием в Минский областной клинический центр «Психиатрия–наркология». Парень захотел пройти программу реабилитации. Доктор — реалист, и понимает, что в этом случае, скорее всего, придется прибегнуть к заместительной терапии. Но шанс здесь дается всем, ведь чудеса случаются…