Персона

№32 от 07 августа 2014 года

Статья

Комментарии (0)

Симбиоз фантазии, логики и женской хитрости

— В ваших книгах нет агрессии, наоборот, порой создается впечатление, что вы в чем-то сочувствуете даже отрицательным персонажам. Это сознательная политика?
— Смею заметить, что отрицательные персонажи тоже люди. Просто что-то в их жизни по ряду причин сложилось не так, как у остальных. Как тут не посочувствуешь! И потом, я же учитель. А ученики попадаются разные, тут главное  — углядеть, чем ценным наградил их Господь. И принять такими, какими они есть. Пытаюсь развить способности, откорректировать наклонности, но это уже из другой песни. Нет ничего абсолютно черного и абсолютно белого — это практически аналог математических понятий бесконечно большого и бесконечно малого, а еще ближе — координатной прямой: плюс или минус — бесконечность. Вот только в жизни таких минусов и плюсов гораздо больше. И не нам судить…
— Вы представляете себе своего читателя?
— Женщина, пришедшая с работы. Уставшая. Заметно снизившая самооценку — и то не получилось, и это не успела, а впереди… «Ох, не справлюсь! Сил нет. И смысла не вижу. Бесплатная домработница и кухарка. Девочка для битья. Морщинки. Лишние килограммы. А жизнь все быстрее. И мимо…». Вот возьмет такая страдалица мое откровение, прочтет пару страниц. Встрепенется. Поверит в себя. Почистит перышки. И полетит дальше — чуть красивей, стройней, привлекательней, уверенней в себе и своем будущем…
— Как складывается ваш обычный рабочий день?
— Подъем в 5.30, двадцать минут для себя, час для любимого семейства, полчаса для родного дома. Еще час для себя — хожу на работу пешком. Восемь часов — для родной школы (плюс час—полтора для нее же уже в нерабочее время). Вечером примерно те же пропорции в тех же направлениях, с несколько измененным содержанием. Плюс час на новый рассказ или роман (если силы и желания не подведут). Отбой около 12. Параллельно — вынашиваю, оттачиваю, закручиваю новое.
— Нравится читать анонсы к вашим книгам. К примеру, этот: «Как много пришлось пережить Оксане за один год! Измена мужа с девочкой-прислугой, уход с работы, новая любовь… А тут еще и обвинение в ужасном преступлении…». Я, например, уверена, что ничего подобного не наворочу, не хватит фантазии. Как вы придумываете запутанные истории для детективов?

— Спасибо за «нравится». Похоже, это наитие, потому и сама не вполне отчетливо понимаю, откуда что берется. Но чаще иду от ситуации, в которую попадает моя героиня. Выпутываемся вместе. Тем более что фантазией бог не обидел. Иногда сама удивляюсь — куда это нас занесло. Первоначально ведь виделось нечто иное.
— Вы мечтаете о том, что когда-нибудь по вашим романам будут снимать фильмы?
— Иногда берусь за сценарий — мне нравится открывать для себя новые формы самовыражения. Но не особенно активничаю в налаживании сотруднических связей с кинематографом — нет времени. Оставлю это на будущее. На пенсии больше свободного времени, там и посмотрим.
— Мне показалось, что в каждой последующей вашей книге больше психологизма. Является ли это вашим личным опытом или вы используете специальную литературу?
— Возможно, сказывается возраст. Заносит, знаете ли. Хотя стараюсь не отягощать произведения своими размышлениями. В современной литературе достаточно авторов-психологов и социологов. Но работа диктует свои взгляды, так что — как есть, так есть.
— Маринина рассказывает, что сначала она придумывает и пишет финал, а потом постепенно подводит к нему весь сюжет. А у вас как рождается роман?
— До финала я успеваю устать, он мне нелегко дается. В сознании формируется новый замысел, потому отдаю финал на откуп читателя — пусть заканчивает сам. Имею подозрение, что непосредственное участие гораздо интереснее, чем взгляд со стороны. В большинстве моих романов и рассказов в финале стоит многозначительное многоточие, на что обращают внимание читатели, спрашивая о продолжении. Значит, задевает прием — уже хорошо. Иду от ситуации, в которой бы не очень захотелось (или наоборот) оказаться нормальному человеку. И пытаюсь помочь герою выпутаться из нее (или нет).

— Как вам кажется, ваши книги относятся к серьезной литературе или скорее к масскульту?
— К серьезной точно не относятся. Ближе к любительской арт-терапии. А что касается масскульта… Хотелось бы, раз Толстой и Рубенс с Рафаэлем к нему относятся. А разве нет? Искусство рассматривается как особая форма общественного сознания – тут уж не до личностей — массы должны определиться. Так что массовая культура — это практически комплимент автору. Как-то мой роман в издательстве назвали бестселлером. Приятно. Но если вдуматься — это книга, которую читают массы. И читают (раз уж покупают) со вкусом.
—  Когда-то Донцова в одном из интервью жаловалась, что она чего только не наслушалась о своих творениях. «Все романы — под копирку», «За Донцову вкалывают литературные негры». Вам знакомы такие обвинения?
— Ну, с Донцовой мне как-то даже неприлично сравнивать себя. Это уникум. Явление. Хотя, если доживу до таких тиражей, за честь почту и литературных негров, и копирку. Особенно негров. Наткнулась в свой адрес в интернете на пару критических фраз:  я  со вниманием отношусь к мнению редакторов и критиков. Пишу для читателя, который у меня есть. Критику воспринимаю адекватно, надо же творчески расти. Понимаю, что не специалист, хотя многие известные, если не сказать знаменитые, писатели не имеют литературного образования. У меня авторский формат — свое видение жизни, своя подача, а много это или мало, хорошо или плохо — пусть каждый шутит со своих позиций.
— Есть ли у вас любимое увлечение, хобби?
— Главное хобби — жизнь и удивительные приключения Лины Богдановой. Еще я очень люблю море. Покоряю просторы интернета. Вожусь с собачкой. Публикуюсь в педагогической литературе. Читаю и перечитываю. На некогда любимое вязание уже не хватает времени, разве что собачке жилетки вяжу. И обожаю мечтать.

— Маринина признается, что, к примеру, муж Насти Каменской —  это практически копия ее супруга. А у ваших героев есть прототипы?
— Образы в основном собирательные. Своего рода пазлы. Милые привычки, смешные зарисовки, вызывающие улыбку недостатки. Мне так больше нравится. Помните, в песне: «Я его слепила из того, что было…» и далее по тексту. А муж у меня мужчина серьезный, копировать с него остерегусь, пожалуй.
— В ваших книгах образы самых разнообразных мужчин —  неудачников и баловней судьбы, алчных и щедрых, мямлей и «энерджайзеров». А у вас нарисовался образ идеального мужчины? Какой он?
— Да ну их, этих идеальных. А вы бы хотели связать свою судьбу с идеалом? Вот именно! Любим мы, женщины, доводить образцы до совершенства. На том стоим и стоять будем. А идеалы пусть останутся в наших мечтах. Как же жить без мечты? Что же касается списка мужских достоинств, то их много. В начале рейтинга я бы поставила порядочность, надежность и пресловутое «что-то есть».
— Что может удивить и обрадовать Лину Богданову сегодня?
— Многое. Успехи детей и учеников, яркий летний день, первый (да и второй не меньше) подснежник, запах клубники или «Шанель», выдавшаяся свободная минутка, долгожданное сообщение в «Одноклассниках»… Ну и, конечно, сама Лина Богданова. Эта нескромная персона щедра на удивления и радости.

Лина Богданова о себе
Работаю в школе заместителем директора по учебной работе. Преподаю изобразительное искусство и черчение. Стаж в педагогике более 30 лет. Начала писать лет шесть назад. Что называется  вдруг. Дело в том, что я люблю читать женскую прозу — отличная релаксация после напряженного рабочего дня. В один прекрасный момент спросила себя: смогла бы написать нечто подобное? Попробовала. Увлекательное, скажу вам, занятие! Поначалу писала для себя, просто нравился процесс. Потом почувствовала, что мне не хватает читателей. Поделилась с коллегами. Приняли тепло. Посоветовали показать профессионалам. В 2009-м отослала два своих романа в издательство «Беларусь». Один взяли.