Репортаж "7 дней"

№32 от 07 августа 2014 года

Статья

Комментарии (2)

ОТШЕЛЬНИКИ ЗОНЫ

Как живется под радиацией двоим последним из могикан
Люди живут везде. Даже в чернобыльской зоне. Как сообщили в Администрации зон отчуждения и отселения МЧС , в деревне Тульговичи осталось только двое сельчан, проживающих по соседству. Когда после аварии на Чернобыльской АЭС одну за другой выселяли деревни, расположенные на загрязненной радионуклидами территории Хойникского, Брагинского и Наровлянского районов Гомельской области, из этой деревни отказались выезжать 20 жителей. Потом их стало 17, а в этом году, 28 лет спустя, их осталось двое — Шаменок Иван, 86 лет, и Шаменок Надежда, которой,  по ее словам, 76 лет.

Все под контролем

Чтобы посмотреть, как живется самым стойким белорусам из чернобыльской зоны, корреспондент газеты «7 дней» отправилась на Полесье. В недавнем прошлом прекрасный уголок природы, территория которого, считай, навсегда выпала из цивилизованного мира. Причина — стойкая, на десятилетия, а где и на века, радиация, которой некогда благословенную Богом землю круто «посолила» чернобыльская катастрофа.

Оказалось, попасть в Тульговичи, которые стали частью Полесского государственного радиационно-экологического заповедника, не так-то просто. Для этого пришлось обратиться за разрешением в Департамент по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС МЧС. Строго, но по закону. Праздного интереса к заповедным местам, да еще тронутым радиацией, быть не должно. Опять же, рядом с заповедником — государственная граница. За шлагбаумом — особый режим охраны. Имея на руках письменное добро, уже в Хойниках водителем и корреспондентом были получены и индивидуальные пропуска — на проезд в зону отселения и отчуждения.
В путь собрались не одни. К нам присоединились главный специалист Администрации зоны отчуждения и отселения, Евгений Кравченко, начальник сектора лесной охраны Полесского государственного радиационно-экологического заповедника Александр Бондарь, а также сотрудники отдела охраны заповедника. Они пригласили в рейд, который проходил через Тульговичи.

В Тульговичах живет, правда, не постоянно, состоящий на службе в лесничестве еще один однофамилец наших героев — Александр Шаменок. Он и есть главный смотритель, уши и глаза местных властей, с большим вниманием следящий за бытом упрямых, не желающих покидать родные места стариков.  Александра во время нашего рейда не было. Но он всегда на связи — телефоны в зоне работают исправно.

Интересы «сталкеров» разделились

Путь по дороге к Новопокровскому КПП, за воротами которого — заповедник, пролег через Новоселки и Дворище.
— Главная цель рейда — контроль за порядком и соблюдением режима на территории заповедника. Сюда как магнитом тянет чрезмерно «предприимчивых» граждан. Сейчас, к примеру, работает сезонный интерес — ягоды и грибы. Безусловно, этих даров природы в заповеднике — хоть косой коси, — рассказывает Евгений Николаевич.
Есть и внесезонные интересы желающих «подзаработать». Во-первых, это вылов рыбы в Припяти — одной из самых богатых щукой рек.
Во-вторых, это — бракорнерство, ведь охота запрещена. Непуганого зверья здесь за годы отсутствия человека развелось множество, поголовье увеличивалось чуть ли не в геометрической прогрессии. Водятся даже зубры,  а также лоси, кабаны, косули и т. д.

В-третьих, самым важным интересом «сталкеров», проникающих в зону, является вывоз металлолома. Он и манит рисковых «предпринимателей».
Вот таким грибникам, ягодникам, браконьерам и сборщикам металла и противостоит «дозор» из специалистов Администрации зоны отчуждения и отселения, одиннадцати работников Полесского государственного экологического заповедника и сотрудников спецподразделения милиции по охране территории радиоактивного загрязнения Хойникского РОВД. В последнее время желающих подобрать то, что плохо лежит в зоне отчуждения, становится меньше
Лес наступает. Люди не сдаются

— Инспектируем заповедник ежедневно, — подчеркивает Евгений Николаевич.
Маршруты привязаны к дорогам, которые ранее связывали все 92 деревни зоны. Часть из них, как, например, Кожушки, практически сгорела в 1992 году. Тогда была сильная засуха. Достаточно было стеклу «словить» солнечный зайчик — загорался сухостой… Не исключается человеческий фактор.

Сделанные из асфальта и засыпанные гравием дороги потихоньку приходят в негодность, скрываются под пологом наступающего леса. Вымахал под небо высаженный перед аварией ельник под Тульговичами. А вот и этот знаменитый населенный пункт заповедника…
От красоты крепкой, с шиферными и жестяными красными крышами деревни, раскинувшейся на реке Вить, осталось очень мало. В очертании одиноко стоящих, будто старики, ссутулившихся домов с трудом угадывается хозяйская рука. Дома без людей умирают.
Из двух храбрецов, бросивших вызов невидимой радиации, нас встретила на пороге дома одна Надежда Шаменок. Ивана Шаменка дома не было.
— Может, дочка забрала, а он не успел об этом сказать, — предположила Надежа Ивановна, разговаривая с гостями — Евгением Кравченко и Александром Бондарем. — Не исключено, что сосед заболел серьезно.
Надежда Ивановна искренне беспокоится. Ведь в таком случае она, как сибирская отшельница Агафья Лыкова, может остаться на всю деревню одна... Да еще Босый — лаем встречающий гостей на въезде в деревню пес. Он, как и единственная тульговчанка, вышли на улицу в ожидании автолавки Хойникского райпотребсоюза…
Хуторяне

Высматривая магазин на колесах, используя дедуктивный метод Шерлока Холмса, участники рейда вместе с Надеждой Ивановной определили, что жизнь второго тульговичского хуторянина — Ивана Шаменка — под контролем родственников.
Надежда Ивановна пообещала понаблюдать за соседскими владениями. И направилась к автолавке, которая распахнула двери для единственной покупательницы. Нужно сказать, что выбор для потребителя достаточно большой. Тут тебе и окорочка, и рыба, и прочие продукты.
— Привозим все, что входит в обязательный ассортиментный перечень, — рассказывает молодая продавщица. — По заказу покупателей доставляем даже телевизоры и холодильники.
Надежда Ивановна купила хлеб, молоко. Продавец сложила их в сумку хозяйки. Попрощавшись, Надежда Ивановна направилась домой. Я вызвалась ее проводить. Начали с разговора о радиации, о которой женщина сказала так:
— Я ее не чувствую.

Отвечая на вопрос о здоровье, Надежда Ивановна поведала, что особо ничего не болит, только вот ноги не слушаются… Тем не менее все по дому делает сама. Сама готовит. Продукты в основном закупает в автолавке. Чаще всего там покупает хлеб, молоко, колбасу. Не отказывается и от традиционного щавеля, который собирает на лугу. Недавно закончился прошлогодний.
Когда подошли ко двору моей новой знакомой, я увидела, что здесь живет женщина, знающая толк в прекрасном. У порога рос куст темно-красных георгин. А вот дом, как и его хозяйка, выглядел уставшим от прожитых лет.
Пригласив во двор, Надежда Ивановна дала ключ и попросила открыть дверь. Когда-то на Полесье их не закрывали. Только накидывали щеколду под замок…

Надежда Шаменок на пороге дома.

Мы любовались цветами, говорили о прошлом. Рассказывая об общих знакомых, тульговчанка пожаловалась:
— Двадцать лет назад жили, хотя и не всей деревней, но весело. В гости друг к другу ходили... Теперь вот ни здоровья большого, ни интереса…
...Все познается в сравнении. И после отселения, когда чета Шаменок жила вдвоем, дом все еще казался полной чашей. Была и живность: держали поросенка.
…Расспрашивая дальше о житье в Тульговичах, узнала, что с Надеждой Ивановной я могла бы познакомиться раньше, когда училась в 9–10 классах Тульговичской средней школы. Она была замужем за учителем Николаем Максимовичем, человеком добрым и рассудительным, которого мы, старшеклассники, остающиеся в самые лютые морозы в школьном интернате, хорошо знали. К сожалению, Николай Максимович умер два года назад.
Надежда Ивановна вспоминала лучшие минуты своей жизни, когда она, сирота (мама ее рано умерла, а отец погиб на фронте), встретила молодого, красивого фронтовика, в ладно скроенном тулупе, — своего будущего мужа, как спасала его от ран…
Прожили душа в душу не один десяток лет, хотя детей и не нажили. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. И редко супруги умирают в один день…
 — Вот дрова, которые заготовил хозяин, уже на исходе. Этой зимой печку еще топила ими, — рассказывает Надежда Ивановна. — Еду-то готовлю на газовой плите.
…Прощаясь у калитки, мы обнялись. На волне возникшего родства моя землячка заволновалась и сказала странные, неожиданные слова:
— А ты, дорогая, шпулечку (булавку — авт.) носи на подоле. От плохого глаза, от ветру. Мне тетка моя покойная советовала.
Мне вспомнился спорный ответ одного писателя на риторический вопрос, за что «чернобыль» ударил по Полесью. «За то, что слишком увлекались колдовством, разрушали церкви!» — утверждал он. Спорно, конечно. Но, возможно, какая-то доля истины в этом утверждении есть.
На Кожушки, Бабчин и Майдан

С дозорными мы проехали еще и через сгоревшие Кожушки, и сохранившуюся часть этой деревни, и через небольшую, несущую черные воды реку (раньше это был чистейший ручей), а также Дроньки, КПП «Майдан» и «Бабчин». Во время рейда не удалось выявить ни одного нарушителя строгих требований зоны отселения и отчуждения. Даже на Майдане было спокойно. Наш Майдан, в отличие от киевского, не агрессивен — он стоит на страже интересов государства.
Познакомились в заповеднике с экспонатами, экспозициями из чучел животных и птиц, традиционным бытом полешуков.

Полюбовались ручным, свободно разгуливающим по территории научного городка аистом по кличке Красавчик.
Белорусские ученые здесь работают вахтовым методом. Они проводят радиационный мониторинг, изучают флору и фауну. Реализуют программу  по сохранению биологического разнообразия Полесского радиационно-экологического заповедника. В силу сложившихся обстоятельств на этой территории появились новые затопления и оставленные бывшие населенные пункты. Животным стало вольготней.

Быт и условия для работы ученых — вполне европейские. Это подтверждают и иностранные коллеги. Они часто приезжают в заповедник, где, кстати, ни разу не видели мутантов, которыми пугает землян желтая пресса. В числе наиболее частых визитеров — делегации из Японии. После аварии на Фукусиме им пришлось основательнее изучить мировой опыт. Несчастье сближает. Белорусский опыт решения проблем после катастрофы и дальнейшие пути развития пострадавших территорий оказался наиболее востребованным.
Остановились мы лишь у небольшого, заросшего осокой, озерца. Здесь биологи наблюдают за жизнью черепах, которые традиционно жили на Полесье, зимой впадая в анабиоз. К сожалению, по причине полуден-ного зноя у тортилл, как и у большинства животных, была сиеста, днем они отдыхали. Все виды охот и передвижений животными «запланированы» на сумеречную часть суток.
Возвращение на родину
За 28 лет ушло в мир иной немало тех, кто был вынужден выехать из зоны отселения и отчуждения. Некоторые из них все же вернулись на родину, в Тульговичи. Правда, на вечный покой. Вместе с родственниками в последний путь их провожали те, кто остался в зоне, накопив в своем организме не сломившую их, радиацию. Такой вот феномен жизни в зоне заражения после аварии на ЧАЭС. 

Полесское сафари

С черепахами не поздоровались, но стали свидетелями охоты, закончившейся оптимистично. У озера увидели ужа, стремительно нырнувшего в воду — за дремлющей лягушкой. Заметив агрессора, зеленуха бросилась наутек. Но было поздно — уж схватил ее мертвой хваткой. Вытащив лягушку за спину на сушу, он, как удав, стал заглатывать жертву втрое толще его самого. Лягушка, как загипнотизированная, не сопротивлялась. В это время пришлось хлопнуть по руке — укусил слепень. Уж испугался хлопка, разжал пасть. Лягушка тут же нырнула в водную гладь. Так ее спас... слепень.
Осторожно, радиация!

Набирают в лесных чащах дары природы не только витамины и отменный вкус. Но и незаметную опасную радиацию… Загрязнены радиоактивными изотопами даже лисички и опята, о которых в народе говорят, будто они «чистые». Конечно, нелегальные грибники их не едят, сдают перекупщикам. Последние, в обход закона, их могут выставить на продажу в любом белорусском городе. Как говорится в одной из статей, размещенной на сайте заповедника, зеленки, собранные недалеко от Бабчина, могут превысить допустимый уровень загрязнения в 273 раза, осенние маслята — в 108 раз, белый гриб — в 36–127 раз. Поэтому, если уж сильно тянет к такой покупке, не лишним будет проверить грибы(ягоды) прямо на рынке, в местной лаборатории. Кстати, процедура недорогая и много времени не займет. Оплата проверки с лихвой себя оправдает.