Страницы истории

№24 от 12 июня 2014 года

Статья

Комментарии (0)

Косыгин

Воспоминаний и мемуаров Алексей Николаевич Косыгин не оставил. По всей видимости, сказать правду он не мог, а врать ни себе, ни людям не хотел. Наверняка для этого у него были свои причины и доводы. Эта недосказанность и внешняя закрытость и замкнутость бывшего советского премьера и сегодня дают немалую пищу для разговоров о нереализованной альтернативе застою.

По жизни Алексея Косыгина вела некая невидимая сила, медленно, но верно возносившая его на самую вершину власти огромной советской империи. Все складывалось само собой, без видимых на то усилий со стороны самого Алексея Николаевича. Он просто работал, и сама работа, как по заведенному графику, все время двигала его наверх. Его миновали репрессии 30-х, он — единственный выходец из Ленинграда, не пострадавший по ленинградскому делу. Ему везло всегда и во всем, но за это везение приходилось платить многими естественными радостями жизни.
…После самоубийства жены Сталин трудно переносил одиночество, ему постоянно требовалась компания. Летом 1947 года он отдыхал в Ливадийском дворце. А неподалеку в местечке Мухолатка проводил отпуск вместе с женой кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) заместитель главы правительства Алексей Косыгин. В подборе и изучении кадров у Сталина был принцип, о котором сегодня мало кто помнит и который он сформулировал достаточно просто: кадры изучаются по мелочам. Он любил посмотреть и пообщаться с интересующим его человеком в неформальной обстановке, ощутить и попробовать его на уровне своей феноменальной политической интуиции.

Это приглашение было не совсем обычным. В послевоенные годы Сталин приглашал в гости соратников без жен, а для жены Косыгина сделал исключение. Трудно сказать, кто был ему более интересен, Алексей Николаевич или его супруга Клавдия Андреевна. Она за словом в карман не лезла. Вождь не спешил расставаться с гостями, он даже взял их на крейсер «Молотов», на котором они вышли в море. Сталин попросил военных моряков сделать для него исключение из их флотского правила — военные моряки не любят, когда на судне присутствует женщина. А через некоторое время во всех газетах появились фотографии Сталина и Косыгина среди моряков Черноморского флота. Клавдия Андреевна, увидев газеты, обреченно заметила: «Они тебе этого не простят».
В то время кадры из города трех революций были не в чести и вызывали подозрение в высшей московской номенклатуре. После окончания Российских продовольственных курсов, переименованных в кооперативный техникум, Косыгина отправили на работу в Сибирь. Свой первый бизнес-опыт он получил в потребительской кооперации.
В 1927 году в Новосибирске он женился на Клавдии Кривошеиной и одновременно  вступил в партию. В потребкооперации в Сибири Косыгин проработал шесть лет, пока она не стала тихо умирать. Сформированные колхозы к тому времени уже сами наладили свои взаимоотношения с государством, и профессия кооператора стала неуважаемой — она ассоциировалась с мошенничеством и нелегальным бизнесом.

Косыгины вернулись в Ленинград, Алексей Николаевич после подготовительных курсов поступил в текстильный институт. Диплом инженера Косыгин получил в 32 года и пошел работать мастером на текстильную фабрику, а уже через год стал ее директором. И началась его фантастическая карьера. Молодой инженер понравился Андрею Жданову и Алексею Кузнецову. С Кузнецовым, как оказалось, они были еще и родственниками по жене. Косыгина назначили заведовать промышленно-транспортным отделом, а через два с половиной месяца он стал председателем ленинградского горисполкома. После образования наркомата текстильной промышленности Жданов рекомендовал его на должность наркома. Через три года после окончания института Косыгин становится министром!
Косыгин потрясал собеседника знанием деталей, знал практически все мелочи. Это было тем, что впоследствии назовут знаменитой сталинской школой управления. Вождь требовал от своих министров не стратегического мышления и планирования, а знания мелочей промышленного производства.

Мрачное предсказание Клавдии Андреевны позднее сбылось. В 1949 году чекисты по указанию Сталина возбудили «ленинградское дело». Для начала руководителей города и области обвинили в самовольстве, а выходца из Ленинграда секретаря ЦК Алексея Кузнецова — в их покровительстве. Затем появилось обвинение в антисоветской деятельности, заговоре и шпионаже. Обвиняемых по этому делу арестовали и расстреляли. Настороженность Сталина относительно ленинградских руководителей имела все основания, но только не в том, в чем их обвиняли. Они инициировали процесс создания полноценных органов управления РСФСР, придание Ленинграду функции столицы России. А основой полноценных органов управления считали создание российской компартии в рамках ВКП(б). Сталин справедливо полагал, что это будет второй центр власти и подобные нововведения развалят СССР. Все предположения вождя подтвердились в конце 80-х годов прошлого века — создание полноценных органов управления РСФСР породило двоевластие и привело к развалу страны уже во времена Горбачева и Ельцина.
Дочь Алексея Кузнецова Алла в это время выходила замуж за сына Анастаса Микояна Серго. Микоян не возражал, а его жена Ашхен Лазаревна не побоялась сделать все возможное, чтобы поддержать невестку. Зато другие родственники Кузнецовых в трудную минуту исчезли. Косыгин и его семейство просто испугались.
Судьба самого Алексея Николаевича висела в тот момент на волоске. Сталин рассылал членам политбюро показания арестованных ленинградцев, в них мелькала и фамилия Косыгин. Понимая, что его ждет в случае ареста, Косыгин выбросил в реку пистолет, оставшийся у него после войны, справедливо полагая, что ему могут вменить в вину намерения в покушении на Сталина. Но все это было напрасным — у Сталина на Косыгина были свои виды.
Сталинские годы наложили отпечаток не только на внутренний, но и внешний облик Косыгина, выражение лица которого Солженицын назвал как «устало-досадливое». Это был взгляд человека, все понимающего и много повидавшего. Не многим он открывался, и с не многими был другим, прежним, таким, как в юности и молодости.
Смыслом жизни Косыгина всегда была работа, а общения с семьей ему было вполне достаточно. Открываться для посторонних он не хотел и не умел.
Клавдия Андреевна умерла от рака 1 мая 1967 года, когда ее муж стоял на трибуне Мавзолея, приветствуя колонны демонстрантов, которые несли его портреты. После ее смерти Косыгин настоял на том, чтобы средства от ленинских субботников были направлены на строительство в Москве онкологического центра, а затем на эти же деньги был построен и кардиологический центр в столице СССР.
Дочь Косыгина Людмила вышла замуж за Джермена Гвишиани. Зять Косыгина был сыном крупного чекиста Михаила Гвишиани — начальника личной охраны Лаврентия Берии. Перед войной он возглавил управление НКВД по Приморскому краю. Его сын без стеснения, как само собой разумеющееся, вспоминал, что в их доме всегда была прислуга из числа осужденных. После расстрела Берии в 1953 году старшего Гвишиани лишили звания и наград и уволили в запас как дискредитировавшего высокое звание генерала НКВД.
От больших неприятностей его спас Алексей Косыгин. Вот ведь парадокс: помочь опальному родственнику Кузнецову Косыгин побоялся, а бериевского подручного — своего свата — спас и поддержал. Карьера младшего Гвишиани сложилась на редкость удачно. Он двадцать лет работал заместителем председателя комитета по науке и технике при Совете Министров СССР, курировал управление внешних сношений — хорошая и «хлебная» выездная работа в закрытой стране. Затем стал директором Института системного анализа при Академии наук СССР, еще при жизни стал академиком. Этот институт был стартовой площадкой в академическую науку для детей высшей партийной номенклатуры. Именно в его стенах взрослели и мужали те, кто уже при Ельцине проведет рыночные постсоветские реформы. А многие из тех, кто там работал, станут впоследствии известными российскими бизнесменами. Но не талант и научные знания служили пропуском на работу в этот институт, а номенклатурное происхождение, то есть должность родителей. «Зонтик» Гвишиани позволял думать, писать и говорить то, за что в советские годы можно было получить срок за антисоветскую агитацию и пропаганду. Это была своего рода «Таганка», только не театральная, а академическая.

В те годы все говорили о брежневском семействе. Но и зять Косыгина, и его дочь тоже не были обделены высокими должностями. Дочь Косыгина в 1973 году стала директором библиотеки иностранной литературы, легко «остепенилась». Брак дочери Алексея Косыгина типично номенклатурный, с соблюдением всех требований и правил поведения элиты того времени. И основным этим правилом была жизнь по потребностям, но никакой публичности. Косыгин спас своего свата только тогда, когда реально понимал, что ни ему, ни его семье реально ничего не угрожает, — ведь у власти в то время был не Сталин, а Никита Хрущев.
Дети Брежнева были слишком открыты и откровенны в своих поступках, могли за просто так выполнить чью-либо просьбу. Но в номенклатурной среде это вызывало неприязнь, и именно она распространяла все слухи, домыслы и догадки про семью генсека, все, что было и чего не было.
Советская номенклатура — это особый мир. И если кто-то думает, что за последние десятилетия многое изменилось, то он сильно ошибается. В свое время я познакомился с сыном Виктора Абакумова, как говорят, по случаю. У моего приятеля, помощника одного из руководителей регионов России, появились проблемы со здоровьем, было подозрение на онкологию. Знакомый  мидовец обещал помочь с чудо-доктором, знакомым академиком, который лечит без лекарств и операций кибернетическими методами. Решили попробовать. Я, так сказать, оказался в группе моральной поддержки. Офис чудо-доктора был в самом центре Москвы. Все врачебные манипуляции свелись к тому, что на голову моему приятелю было надето немало проводов, присоединенных к компьютеру, который периодически издавал немыслимые звуки и огромную строку из цифр. Визит стоил сто долларов, а на прощание доктор настоятельно рекомендовал пройти консультации у пяти специалистов в разных московских центрах. И также не бесплатно. У двоих мы побывали, за разговор ни о чем мой приятель выложил еще по сто долларов каждому и предложил пойти пообедать и переговорить в ближайший ресторан. Там-то мы и решили, что играть в медицинский лохотрон дорого и небезопасно для кошелька его семьи. Но «доктор» не забыл о нас и настоятельно просил прийти еще, обещая за вторую консультацию денег не брать. Как человек тонкий и проницательный, он понял, что причиной отказа от его услуг оказался я, и с гневом обрушился в мой адрес. А узнав, что я из Беларуси, резко перешел на политические разговоры, дескать, и страны такой не знает, и что если бы у власти были такие люди, как его отец, то они бы давно решили вопрос с «белорусской самостоятельностью».
 Игорь Сергеев оказался сыном министра госбезопасности Виктора Абакумова. После ареста отца в двухмесячном возрасте он вместе с матерью попал в тюрьму. Надзиратели, хорошо относившиеся к его отцу, приносили туда молоко, чтобы  кормить мальчика. Впоследствии ему дали фамилию матери, метрику, где в графе «отец» стоял прочерк. А по жизни ему помогли приятели отца. Это общеизвестный факт, об этом говорила его вдова в сериале «Кремлевские дети». Но она сказала далеко не все. Под приятелями отца Игорь Викторович понимал прежде всего человека, который помог ему поступить в медицинский институт и стать психиатром, защитить диссертацию. И был это не кто иной, как Михаил Андреевич Суслов. Другая группа приятелей отца посоветовала заняться неизвестной новой модной темой на стыке медицины и электроники — технотронным оружием. И все пошло как по расписанию. Он мне сам рассказал об этом. На свое замечание, что все это псевдонаучность, я получил четкий и короткий ответ: «Мы всегда ходили и будем ходить за «зубцы» (то есть за кремлевские стены) и всегда будем есть бутерброд не только с маслом, но и с икрой. И всегда будем мягко спать и вкусно есть». Игорь Сергеев оказался человеком достаточно откровенным, до цинизма, и многое из того, что  тогда услышал от него, я и сегодня не могу написать,
 Завеса секретности не позволяет выяснить истинности научных разработок и четко сказать, что это алхимия. А размеров бюджета на подобные «развлечения» для своих ни в России, ни в Америке никто не знает. Кастовость и закрытость системы — и сегодня ахиллесова пята России. Социальный лифт открывался для немногих и на очень непродолжительное время. Замкнутость системы ведет к общественной депрессии, особенно у молодых.
У некоторой части белорусов, в том числе и достаточно образованных, особый пиетет вызывают слова, раздающиеся для одних из Белокаменной, а для других — из Брюсселя. Эта психологическая зависимость от чужого мнения потихоньку сходит на нет, что радует. Нам есть что сказать и есть что показать. А все эти чудачества и наставительный тон можно и нужно воспринимать с юмором. Сильные мира сего такие же люди, у Бога нет второго сорта. Потомки высшей советской номенклатуры порой сочетают в себе несочетаемое — хорошее образование и манеры, с одной стороны, и редкую меркантильность и склочность — с другой. А чувство долга, любовь к родине и патриотизм для них — просто вид коммерческой деятельности.

...После смерти жены Косыгин сильно изменился. В этом многие сегодня видят причину сворачивания экономических реформ, начатых им двумя годами ранее. Бывшие помощники и советники в своих воспоминаниях часто сравнивают Алексея Косыгина с Дэн Сяопином, возродившим Китай. Но это явный перебор. Ни по масштабу личности, ни по историческим подходам Косыгин никак не тянет на сравнение с китайским реформатором. На самом деле в 1965 году он предпринял самую серьезную попытку за все годы советской власти реформировать советскую экономику. Он хотел материально заинтересовать предприятия, их руководителей и самих работников в конечных результатах своего труда. Косыгин хотел уменьшить число плановых показателей с сорока до трех — рентабельности, средней заработной платы и объема производства. Многое ему удалось, количество плановых показателей уменьшилось до девяти. Предприятия получили возможность сами распоряжаться частью заработанных денег.
На первых порах новые идеи дали свой результат, выросли объемы производства и производительность труда. Вообще, восьмая пятилетка считается самой удачной в экономическом плане за все годы советской власти. Но импульс обновления быстро угас, и реформа тихо стала затухать. Почему? Обычно говорят, что причиной всему стал Леонид Брежнев, что он считал Косыгина политическим конкурентом и ревностно относился к его успехам. У них на самом деле были непростые личные отношения. Но Леонид Ильич именно потому руководил 18 лет советской страной, что был от природы феноменальным политиком и очень хорошо чувствовал людей. Алексей Косыгин никогда не был политическим лидером — он был главным инженером СССР.
В партийном аппарате реформу тихо бойкотировали, а догматики критиковали Косыгина и говорили о том, что ставка на прибыли и товарно-денежные отношения бьет по плановому характеру советской экономики и ведет к росту цен и инфляции. В определенном смысле они оказались правы. В монопольной экономической системе, где нет конкуренции, это действительно так. В СССР существовал принцип, при котором директор предприятия получал зарплату, не превышающую средней зарплаты своих рабочих более, чем в семь раз.   И все эти директора были живые люди, с семьями и материальными запросами. Они, как могли, «разгоняли» повышение зарплаты на своих предприятиях. Те же самые советники двадцать лет спустя «насоветовали» то же самое Михаилу Горбачеву, и данная Горбачевым вольница в виде закона о предприятии, где не было четко расписанных нормативов ценообразования и начисления зарплаты, где все экономические проблемы решались на собраниях трудовых коллективов, дала такой рост цен, что никто не знал, что с этим делать. Фундаментальное отличие Дэн Сяопина от Косыгина состоит именно в том, что китайский лидер сделал ставку на экономическую инициативу простого человека, он с легкостью отбросил десятилетиями висевшие, как гири, экономические догмы. Для Косыгина эта проблема была неподъемной. Он не то чтобы не хотел этого понять, он просто не мог почувствовать, что заботит в реальной жизни каждого человека. Став очень большим начальником в молодые годы, он обеспечил и себе, и своей семье «коммунизм». Откуда берутся деньги и сколько их нужно для жизни, он не знал, он жил в совершенно другой системе координат. В сталинское время ему нужно было физически выжить, а после смерти вождя сохранить свою должность и влияние. Все остальное прилагалось к этому автоматически.
Косыгина воспитала система, в которой экономические задачи решались не экономическим методами. Если принималось решение, оно выполнялось, невзирая ни на что. Цена вопроса никого и никогда не интересовала. Эта тенденция жива и сегодня, многие наши промышленные предприятия имеют затоваренные склады потому, что реально ими руководят не директора, а импозантные барышни из финансово-экономических управлений с советским нархозом в голове. Они до сих работают в режиме пресловутой себестоимости, в калькуляцию которой могут «заложить» и собственное настроение. Я, возможно, излишне ядовит, но все это ведет к тому, что востребованная продукция лежит на складе. А все потому, что, условно говоря, она — по качеству «жигулей», а по цене — «мерседеса». Решается же все достаточно просто — нужно дружить с головой и здравым смыслом, а не читать опусы о неэффективности белорусской экономической модели. Но это другая тема и другая история для совершенно иной статьи...
…Он был выдающимся технократом. Именно ему современная Россия обязана созданием нефтегазового комплекса страны. Он совместно со своим заместителем Аркадием Костандовым является отцом-основателем химической промышленности СССР. И именно Косыгин решительно повернул советскую экономику в сторону интересов обычных граждан. Строительство автомобильного завода в Тольятти было одним из самых заметных успехов и реальным воплощением 16-летнего пребывания Алексея Косыгина на посту руководителя советского правительства. Но он и не подозревал, что строительство автозавода по производству легковых автомобилей для населения в корне изменит менталитет советского человека и вернет чувство частной собственности. Автомобиль, гараж, небольшая дача незаметно и уверенно возвращали людям данное им от природы чувство собственника.
Взлет цен на нефть в 1973 году окончательно похоронил косыгинскую реформу. Советскому руководству просто реально повезло, все сошлось в одной точке — энергетический кризис на Западе и открытие самого крупного в мире месторождения нефти в Самотлоре. Добыча нефти в Западной Сибири с 1970 по 1980 год возросла в десять раз, добыча газа — в пятнадцать. Нефтедоллары отбили желание что-либо делать и думать.
Алексей Николаевич уходил тяжело. Он сам написал заявление с просьбой об отставке, в котором настоятельно рекомендовал провести омоложение высшего руководства СССР. Заявление Леониду Ильичу не понравилось, и  по  указанию генсека Константин Черненко его переписал. А 18 декабря 1980 года Алексея Косыгина не стало. Сообщение о его смерти появилось в печати только через три дня. Причиной задержки оказался день рождения Брежнева, который отмечался 19 декабря. Настроение генсеку портить не стали…