Гостиная «7 дней»

№13 от 27 марта 2014 года

Статья

Комментарии (0)

Призвание рисовать личности

В Минске, в художественной галерее имени Михаила Савицкого, открылась выставка известного российского художника Никаса Сафронова, которая будет работать по 4 мая. Несомненно, что экспозиция вызовет определенный интерес публики. Ведь Никас Сафронов имеет устойчивый авторитет одного из самых выдающихся мировых художников-профессионалов. Большинство его картин находится в частных собраниях в России и за рубежом, а также украшает музеи Западной Европы и Америки. Среди владельцев картин художника — Софи Лорен, Пьер Карден, Жерар Депардье, Дайана Росс, Монтсеррат Кабалье и другие выдающиеся люди современности. Имя Никаса Сафронова значится в издании Американского Биографического института «Выдающиеся интеллектуалы мира». Он действительный член Королевской академии культуры, образования и искусства при ООН, академик Международной академии творчества, профессор, почетный гражданин городов Ульяновска и Баку. В Великобритании под патронатом английской королевской семьи ему вручили награду «Живая легенда», имя Сафронова включено в реестр «100 ведущих художников мира». В США он был удостоен звания «Человек 2004 года», американскими биографами его имя занесено в энциклопедическое издание «Гениальная элита».

–– Никас, вы — самый успешный российский художник, это правда, что в детстве вы хотели быть поваром?
–– В раннем детстве я действительно хотел быть поваром. Это желание было связано с первыми детскими впечатлениями. Наша семья жила очень бедно в тесном рабочем бараке. Но, несмотря на бедность, все жильцы барака были очень дружны и поэтому все праздники отмечали вместе на улице. На скромно накрытые столы собирали все, что могли принести из дома, а мы втихаря утаскивали со стола, что попадалось под руку. За это нам запрещали приближаться к взрослым. А они гуляли долго и весело, несмотря на то, что столы были скромными, угощения бедными. Все застолья обычно заканчивались пьяными драками, скандалами. Я тогда не понимал, что повар и официант — это разные профессии. Я был уверен, что повар не только вкусно готовит, но и красиво сервирует стол, не пускает за стол небрежно одетых людей. Мои фантазии исходили из западных фильмов, в которых я видел приемы аристократов за изысканными столами, где расставлены тарелки с золотыми клеймами, серебряные столовые приборы, красивые бокалы на тонких ножках. Мне казалось, что я вырасту и смогу делать для соседей изысканные праздники, которые я придумывал в своих фантазиях. Помню, я объявил родителям, что буду поваром, и стал внимательно следить за мамой, как она готовит, чтобы все было вкусно, красиво. И мама меня всячески поощряла за это.

–– Но повзрослев, вы стали мечтать о морских путешествиях. И окончив школу, поступили в мореходку?
 –– Кем я только не хотел быть в детстве! И космонавтом, чтобы покорять космические просторы. И садовником, чтобы угощать всех желающих яблоками. В детстве одним из наших увлечений были налеты на чужие сады, которые всегда проходили с большими приключениями. У сторожа деда Миши, инвалида войны, было ружье, которое он заряжал солью. И, несмотря на возраст и ранение, стрелял он очень метко по нашим задницам. Помню, один из моих приятелей рассказал, что боль быстрее проходит, если задницу «отмочить» в воде. И вот после каждого «ранения» мы наперегонки бежали на речку и опускали свои попы в воду. Затем, когда я прочитал книгу про капитана Блада, она меня настолько потрясла, что я всем стал говорить, что буду пиратом. Свою мечту я пронес через все детство и после окончания школы поступил в Одесское мореходное училище. Но строгая дисциплина и распорядок за год убили всю мою романтику. Я, бросив мореходку, уехал в Ростов-на-Дону, где поступил в Художественное училище имени Грекова. Денег не хватало, и в свободное от учебы время я работал художником-бутафором в местном театре, подрабатывал дворником, сторожем, разгружал вагоны. Учеба мне нравилась, но меня забрали в армию. А когда после армии вернулся в училище, то понял, что меня здесь ничему новому не смогут научить. К тому же у меня умерла мама, я очень сильно переживал, поэтому уехал на ее родину, в Паневежис. Там меня приняли художником-бутафором в театр Донатаса Баниониса, а параллельно я работал на льнокомбинате художником по тканям. В Паневежисе прошла моя первая художественная выставка, и там мне посоветовали поступать в Вильнюсский художественный институт.

–– Когда вы увлеклись рисованием?
–– Мне было 11 лет, когда старший брат взял меня к своей девушке. И пока они пили чай, я нашел книгу репродукций работ Микеланжелло и увидел в ней красивое черно-белое распятие. Дома это распятие я нарисовал цветными карандашами. В школе помогал отличницам рисовать замки. Заметив мое увлечение рисованием, школьный учитель доверил мне сначала выпускать школьную стенгазету. А еще зимой я любил лепить скульптуры из снега. Однажды  захотел всех удивить и решил вылепить скульптуры своих друзей. Была подходящая погода, и я с азартом допоздна трудился, надеясь, что утром по дороге в школу одноклассники, увидев себя, оценят мое творчество. Но как же я расстроился — за ночь мои скульптуры кто-то поразбивал. Я неплохо рисовал, но никогда не думал, что буду художником. И состоялся только на четвертом курсе института, когда шел во сне по галерее и видел картины, которые в реальности еще не нарисовал.
–– Есть ли у вас в доме любимые вещи?
–– Самые дорогие для меня вещи — это сказки из моего детства, которые я собираю с семи лет. В моей коллекции более 1000 книг. Я бережно все их храню, перешиваю, подклеиваю. Есть вещи, которые мне перешли по наследству от родителей, например, старинная бронзовая статуэтка Будды, напоминающая мне о детстве, о родителях. Мы ее нашли удивительным образом.
–– Расскажите!
–– Когда родители переехали в свой дом, они решили выкопать погреб. Когда выкопали достаточно, я почувствовал мягкую почву под ногами и принялся дальше рыть один. Вдруг земля провалилась, и я оказался в пустом подземном пространстве. Меня начало засыпать землей, я судорожно стал рваться наверх, но у меня не получалось. Тогда я закричал, насколько хватало сил. Прибежали родители, меня откопали вместе со странной скульптурой бронзового Будды. Когда родители ее показали в краеведческом музее, там сказали, что статуэтка древняя. Сначала Будда хранился у моих родителей, а сейчас хранится у меня.

–– Вы с детства любите читать. А какие ваши любимые произведения?
–– Очень люблю сказки Гофмана, Андерсена, «Очарованного странника» Лескова, «Милого друга» Мопассана. Мои любимые классики — Пушкин, Тургенев, Бунин, Гоголь. Современных авторов, к сожалению, нет, потому что происходит подмена ценностей. К сожалению, подлинно великих, талантливых писателей, прошедших испытание временем, телевидение и СМИ оттесняют на второй план или вообще на задворки общественного сознания. В угоду современным писателям. К сожалению, многие из нынешнего поколения не знают ни о Гончарове, ни об Островском, ни о Тургеневе.
–– Вы считаетесь большим знатоком любви. Что же такое, по-вашему, любовь и как ее сохранить?
–– Я думаю, любовь — это высшее наслаждение. Что касается семейных отношений, то нельзя от человека, который рядом с тобой, ожидать больше, чем он может. Любимого человека ты должен принимать таким, какой он есть. Ты можешь планировать прожить с ним всю жизнь, но не должен рассчитывать, что это исполнится. Если отношения разрушатся, нужно найти в себе силы и смириться с реалиями.
–– Правда ли, что в вашем роду по отцовской линии все были священниками?
–– Да! Судя по церковным записям, еще в 1648 году на волжский берег пригласили священника Артемия Сафронова из Москвы, чтобы он освятил местность на семи холмах — впоследствии город Ульяновск. И с тех пор до моего деда все были священниками. Деда репрессировали, а отец мой не мог продолжить линию. Помню, в школе, если у кого-то видели крестик, его тут же высмеивали, поэтому свой крестик я прятал и надевал только дома. Я, кстати, прошел не только живописную школу, но и иконописную в Загорске. По законам иконописи нельзя уходить от Бога. Он должен быть всегда перед тобой. Ведь православные иконы — это святыни. В иконописи нет места фантазиям. Занимаясь иконописью, нужно использовать только традиционные формы. Икона пишется в 7—12 слоев. Многие спрашивают, почему икона светится? Потому что сначала доска покрывается левкасом. Поверх него наносится позолота. Потом икона прописывается темперой на специальном яичном составе. Чем больше слоев краски накладывается в процессе работы, тем больше икона излучает свет.
–– Если бы у вас была возможность нарисовать любого человека, любой эпохи, кто бы это был?
–– В первую очередь я бы написал Иисуса Христа. С удовольствием бы пообщался и написал портреты Александра Македонского, Ивана Грозного. Мне интересен Распутин — как загадочная особа, Петр Первый, Гоголь и много других личностей, оставивших свой след на Земле.

Беседовал Артур МЕХТИЕВ