Увлечения

№5 от 30 января 2014 года

Статья

Комментарии (1)

Второе дыхание

Он возвращает к жизни безжалостно исковерканные временем вещи, у каждой из которых своя история. Предметы в его коллекцию попадают разными дорогами: одни находятся у простых людей, другие — у любителей старины, третьи он привозит из своих путешествий по белорусским местам. Поиск длительный и кропотливый. Утюги, посуда, зеркала, пластинки, открытки, часы, разменявшие не один десяток лет, разных размеров и форм, стекаются в частный этнографический музей, что рядом с деревушкой Ходаково Минского района, с чердаков, подвалов, дач… Он не только разыскивает ценные по своему почтенному возрасту экспонаты, связанные с воспоминаниями, но и с ювелирной точностью реставрирует их.

Преемственность поколений
С собирателями редких старинных предметов обычно не завязывается разговор начистоту. Не любят они огласки. Художник, витражист, чертежник-конструктор, путешественник Владимир Цвирко — напротив. Человек нараспашку. Про свои экспонаты, которые называет не иначе как коллекцией историй и положительных эмоций, может оживленно рассказывать часами. Он помнит дорогу каждой вещи в свою мастерскую. Предметы ему ценны как память и очень интересны с исторической точки зрения. Для кого-то же это просто хлам, мусор, безделушки, которые и на дрова не пустишь.
— Наверное, такая трепетная любовь к старинным вещам передалась мне от бабушек и дедушек. В родне, как по материнской, так и по отцовской линии, было много талантливых, трудолюбивых, образованных для своего времени людей. После того как покопался в архивах, узнал, что родственники по маме — выходцы из знаменитого дворянского рода Высоцких. У них был свой герб Дрыя, на котором были изображены три четырехугольных камня, означенных золотом. Так, мой дедушка служил экономом у Радзивиллов. Мама, которая преподавала в начальных классах, знала четыре языка: татарский, еврейский, польский, белорусский. Помню, как в детстве она мне много и увлекательно рассказывала про наших предков: кто кем был, чем занимался. Я видел, с какой любовью мама относилась к традициям, к предметам, которые хранили память о ее семье. Например, к шкатулке с конфетами, привезенными ее братом из Франции… Где-то подсознательно иначе к предметам стал относиться и я.
Зерно доброты

В народе судачат, что старинные вещи хранят энергетику былых хозяев, несут плохую ауру, воруют счастье и покой из дома, давят своим присутствием. В такие сказки мой собеседник не верит. А вот в чем уверен, так это в том, что когда соприкасаешься с предметом, нельзя думать о нем плохо. Иначе весь негатив уйдет к нему.
— 99,9 процента экспонатов, которые здесь присутствуют, — это предметы быта. Ну какой негатив они могут нести? Они ведь создавали благо и уют в доме. Я всегда верю, что эти вещи делали от души добрые, талантливые и трудолюбивые люди. Взять хотя бы ту же домовую резьбу по дереву — кружевные окошники. Зачем мучиться и вырезать всю эту красоту? Ан нет. Таким образом человек пытался прикоснуться к прекрасному, к творчеству. В нем было заложено доброе зерно. Или вот еще. У меня есть хлебная лопата, на ручке которой протерты ложбинки. Я всем показываю и спрашиваю, а что это такое? Начинают фантазировать. Оказывается, все просто. Раньше зимой лопату забрасывали между балками на потолке, продевалась веревка, и на нее вешали колыску или качельки, когда ребенок вырастал. Мало того, что хлебная лопата выполняла свою основную функцию круглогодично, так она еще и детей воспитывала. Поневоле эти вещи вызывают уважение к мастеру, их создавшему.
Что касается старинных зеркал. Про них тоже много поверий существует… Например, у меня в коллекции есть зеркало колдуньи, но белой. Она деток лечила силой слова. В людской памяти о ней остались только светлые воспоминания.

Ах, если бы они могли разговаривать

Есть вещи непреходящей ценности. Ими дорожат как семейной реликвией.
 — С далекого детства помню, что всегда с предметом связывалась какая-то история. И ты сразу на вещь смотрел иначе. Вот, допустим, шкатулка. Она связана с талантливой 8-летней девочкой, которой предлагали учиться в Варшаве за счет государства, а ее отец не отпустил. Потому что в семье, где было еще семь братьев и отец, больше некому было убирать, стирать, готовить...
Люди часто интересуются, зачем мне нужен этот «мусор», что я буду с ним делать? Тогда объясняю, что сохраню для других. И хозяин вещи сразу понимает, что этот предмет уже не пропадет. Сразу же начинаются воспоминания, он усаживает меня за стол, достает из печи блины с яичницей и давай рассказывать про судьбу прялки или деревянной ложки. К старикам в деревню ведь по полгода никто не приезжает.
Меня, например, до глубины души трогает рассказ про колеса от брички из деревни, что находится в самом сердце Налибокской пущи. Бывший лесник показал мне колеса от телеги, которые стояли у него в сарае. Сказал, что могу забрать их себе, а то здесь они все равно сгниют. И дрова из них никудышные. Слово за слово. Разговорились. Он признался, что на чердаке у него лежат еще два колеса. И рассказал вот какую историю. Однажды состоятельный человек заказал у одного местного умельца бричку, внес, как положено, предоплату. И пропал. На дворе был 1937 год. Мастер, получивший деньги, заказ не закрыл. Сделал колеса. И всем своим родным приказал, чтобы их никто не трогал. Мол, вернется человек, всяко бывает, тогда и завершу дело. Мастер умирает, передает колеса сестре на сохранение. Идут годы, и вот они попадают в руки к леснику. Я не удержался. Пообещал, что могу из колес создать светильники. Молчание. И потом вдруг хозяин: «А может, человек все-таки на свет придет…». И от этой фразы у меня мурашки побежали.
И все-таки она вертится!
Как-то раз друг детства Владимира Цвирко подбросил ему заманчивую идею. Посмотрев на его богатства, сказал, что не хватает, пожалуй, только мельницы. Задумка стала пускать корни. Тем более что у Владимира Андреевича с ветряками — отношения давние.

— Сестра мамы вышла замуж за мельника. Он работал на старой мельнице. А потом всей родней помогали строить ему новую. Немало усилий приложил мой отец, строитель по профессии. Глаз было не отвести от громадной четырехэтажной красавицы, которая стояла на самой высокой точке в округе. Помню, как я маленький подошел к ней. Запрокидываешь голову, крылья рассекают воздух. Не иначе как живой организм. В мельнице мы прятались от грозы, катались на ее крыльях, играли в прятки.
Однажды съездил в Дудутки, потом в Строчицу. Посмотрел на мельницы. И ради интереса начал собирать информацию про ветряки, изучал их конструкции, потихонечку делал чертежи. В общем, загорелся идеей сделать ветряк в миниатюре, допустим, 1:3. И вот мне улыбнулась удача. Добрые люди подсказали, что под Дрогичином живет своей тихой жизнью старая мельница, которую начинали строить еще в далеком 1938-м. Она практически разваливалась. Тут же рванул туда. Познакомился с ее хозяевами. Убедил, что пройдут месяцы кропотливой работы — и будет эта мельница как новенькая. От оригинального сооружения сохранились все внутренности механизма. Знакомый лесник помогал определиться с породами дерева. Мельница отреставрирована и восстановлена в точности из тех же пород дерева, таких же размеров, что и раньше.
В душе теплилась надежда, что она должна завертеться. И однажды утром чудо свершилось. Я радовался этому, как ребенок.
На данный момент она является единственной в своем роде самой маленькой ветряной мельницей-козловкой в Беларуси.