Персона

№40 от 03 октября 2013 года

Статья

Комментарии (0)

«Главный критик для меня — зритель»

Национальный академический театр имени Янки Купалы в новом, 94-м по счету сезоне, планирует представить публике три премьеры. Первым проектом станет спектакль «Пан Тадеуш» Адама Мицкевича в постановке Николая Пинигина. А еще зрителей ожидают «Дон Жуан» Мольера в постановке приглашенного из Санкт-Петербурга Анатолия Правдина и «Тихий шорох уходящих шагов» Дмитрия Богославского в постановке Екатерины Аверковой.
…Знаменитой триаде «кино — телевидение — театр» последнему не раз предрекали гибель, считая, что театр не выдержит конкуренции с технически продвинутыми видами искусств. Но храм Мельпомены никогда не умрет, потому что это контакт с глазу на глаз, от сердца к сердцу. И мало кто удивится, если вскоре перед премьерой на улице снова услышим знакомый вопрос: «Лишнего билетика не найдется?»
А может, сегодня наш зритель сюда идет не потому, что ему столь близко и ценно это элитарное искусство, а потому, что надоел телевизионный ящик и низкопробная «художественная самодеятельность»? Поговорим об этом с главным режиссером Купаловского театра Николаем Пинигиным.

Наше досье:

Николай Пинигин — художественный руководитель Купаловского театра с 2009 года. Под его руководством только за последние два года Купаловский получил семь статуэток Национальной театральной премии. Ежегодно театр выпускает три премьеры на большой сцене. Труппа с успехом гастролирует в Европе: Лондон, Барселона, Мадрид, Варшава, Париж. В 2012 году спектакль «Офис» завоевал первое место на молодежном театральном форуме стран СНГ. А в сентябре этого года постановка «Пинская шляхта» по пьесе В.Дунина-Марцинкевича отмечена Государственной премией в области литературы, искусства и архитектуры. В творческой биографии знаменитого белорусского режиссера — работа на белорусском телевидении, в Купаловском театре, в Московском Малом театре и в парижском Courant D’Est, в Большом драматическом театре имени Г.А.Товстоногова, десятки спектаклей на самых разных сценах. Н.Пинигин — лауреат Государственной премии Республики Беларусь (1992), Человек года Беларуси в номинации «Сцена» (1994), лауреат премии БСТД имени Е.Мировича в номинации «За лучшую режиссуру» (спектакль «Идиллия» В.Дунина-Марцинкевича), дипломант международных фестивалей в Кракове (Польша), Москве (Россия), Харькове (Украина), Братиславе (Словакия), Таллинне (Эстония), Вильнюсе (Литва).

— В Европе театрами часто руководят менеджеры. Как вам кажется, насколько разумен такой подход?
— Примеры такого эффективного руководства в мировой практике есть, однако речь идет о менеджерах, которые не только подсчитывают прибыли, но еще и знают, любят театр, разбираются в нем. По сути, мы говорим о менеджере — просвещенном монархе…
— Вам настоятельно рекомендуют научиться самим зарабатывать. Рецепты такого рода заработка не предлагают часом?
— Любое государство стремится скинуть с себя как можно больше социальных обязательств. Зачем ему дополнительное бремя забот? Но государство вынуждено вкладывать материальные средства в искусство и культуру затем, чтобы люди не оскотинились, чтобы они жили не только хлебом единым, но и развивались духовно, задавая себе время от времени основополагающие вопросы бытия — для чего человек живет? Какую славу оставит в мире после себя?
— Слышала, что при самоокупаемости билет должен стоить 800 тысяч, а то и миллион белорусских рублей. То есть семье из трех человек культпоход в театр обойдется почти в три миллиона!
— Когда-то нас попросили сделать эти просчеты, и мы вышли на столь внушительные суммы. В этом сезоне мы вынуждены были немного поднять стоимость билета, потому что в результате ремонтного проекта вместо прежних пятисот мест осталось триста тридцать. Штат театра увеличился, потому что появилось много новых технических сотрудников, которые раньше были не нужны.
Культура никогда не приносит сиюминутных больших дивидендов, по сути, это вкладывание средств в будущие поколения. Культура — это чистота подъездов, выстраивание нормальных и порядочных отношений между людьми. Если государство заинтересовано в творческих, свободных, мыслящих людях, с чувством собственного достоинства, тогда на нем лежит серьезная задача в области образования, воспитания и разностороннего развития своих граждан. И его задача контролировать, чтобы на сцене не шли пьесы под названием «ТрусЫ», а ставились серьезные произведения. Часто слышу, что кто-то рассуждает о выведении отечественных театров из государственного бюджета. Мол, если театр оказывает услугу населению — значит, может своими силами зарабатывать себе на жизнь. Деятели искусства в ужасе — в условиях рыночной борьбы театр не имеет права опускаться до уровня стриптиз-бара и кабака, привлекая зрителя пошлым сюжетом или голым телом.
Голливуд снимает фильмы о талантливых военных и агентах, которые защищают интересы страны. Это идеология, как бы кто ни говорил, но существует в области американской киноиндустрии. Кто платит деньги, тот, безусловно, и заказывает музыку. И мы не должны бояться этого слова, когда государство отказывается от каких-то идеологических установок и программ духовного развития личности, это ведет к оскотиниванию нации, к вымыванию духовного, нравственного начала в обществе.
 — Хочется понять, к какому типу принадлежит режиссер Пинигин. А для этого надо знать, разрешено ли актеру проявлять свою творческую инициативу или вся роль — это личная воля режиссера?
— Вряд ли можно стать хорошим музыкантом, способным к импровизации, не зная нотной грамоты. Также и в нашей среде. Наши молодые дарования, прежде чем позволить себе выразить собственное «Я», должны научиться понимать композицию, структуру произведения. Люблю артистов, способных импровизировать. Но без цельной конструкции такой спонтанный порыв неуместен.
Если я вижу, что актер движется в правильном направлении, с удовольствием приму его предложения. Но если не пойму сути подобных телодвижений — другой вопрос. Никакого диктата в работе над ролью с моей стороны нет, это только дураки так себя ведут. Я стараюсь слушать людей.
— Когда проходят первые прогоны, вы наблюдаете за реакцией зрительного зала?
— Конечно. Я даже во время репетиций пытаюсь предугадать реакцию зала. Ведь, в конечном счете, мы работаем для него, зрителя. И когда  попадаем в цель — хорошо, а если нет, значит, это не зритель виноват, а сами чего-то не поняли. Когда-то Фаина Раневская произнесла замечательную фразу. Ее спросили: «Как спектакль?» «Он отвратителен!» «Почему?» «Зритель халтурил». Сцена и зрительный зал для великой актрисы были процессом сотворчества, совместной работой… И она очень расстраивалась, если зритель сидел и зевал…
— Обывателю кажется, что театр — это всегда интриги, сплетни, звездные болезни…
— В театре ничего подобного нет, такое происходит в среде глупых, необразованных, бездарных, безголосых эстрадных «типа звезд». Я не говорю об эстраде как о сценическом искусстве, потому что есть удивительные таланты, те же братья Меладзе, слушать которых доставляет большое удовольствие. В своей жизни мне посчастливилось работать со многими великими артистами. И чем человек как личность мощнее, тем он проще, скромнее, тише, интеллигентнее и незаметнее. Все эти павлины, которых мы сейчас видим, — это результат плохого образования и недостатка культуры.

Наш Купаловский в этом смысле на редкость дружный и сплоченный коллектив. Он соответствует белорусскому менталитету, прекрасному, доброму, тихому, скромному, ненахальному. Интриги появляются, когда делят пирог, когда на кону большие деньги. Что делить нам?
Вы знаете, какой уровень зарплат в наших театрах? На эти деньги сложно достойно прожить и прокормить семью. Поэтому работа актеров соответственно — это просто альтруизм, слепое служение Мельпомене. Актеры вынуждены сниматься в кино, в рекламе, участвовать в различных телепроектах, чтобы как-то сводить концы с концами. Я прекрасно понимаю ситуацию и иду на компромисс, давая своим подопечным возможность дополнительного заработка.
— Как вы относитесь к сексуальным откровениям известных актеров? К примеру, недавно Алексей Панин на всю миллионную аудиторию раскрыл кое-какие секреты своей интимной жизни. Интернет-сообщество бурно обсуждало этот душевный стриптиз, кто-то даже выразился весьма резко: мол, Бог не того Панина от нас забрал…
— Думаю, это неверно понятая пиар-история. Но я принадлежу к тому поколению, которое и слова-то такого не знало! Мы даже не представляли, что можно дать 57 интервью и стать известным. Для этого нужно было в профессии что-то серьезное сделать. Сейчас время такое пустое, много болтовни, а хочется тишины, душевного равновесия. Когда я вижу, как некоторые с утра до вечера в сети сидят и пиарятся, становится тоскливо. На это не надо обращать внимания, народ своих героев рано или поздно узнает.
— Вы окончили Белорусский театрально-художественный институт. И буквально на следующий день вам предложили поставить на телевидении целый спектакль «Ночной дилижанс» по прозе Паустовского. А есть ли сегодня такая возможность у молодого талантливого режиссера столь ярко и молниеносно засветиться сразу же после окончания вуза?
— В то время телевидение не очень далеко отошло от театра. Оно искало свой язык. Кстати, мои родители были одними из основателей белорусского телевидения. Работая режиссерами, они, что называется, стояли у истоков жанра. В  редакции, где я числился, ставились спектакли, а перед этим шла большая подготовительная работа — шились костюмы, ставились декорации, назначались репетиции. Теперь такое даже в страшном сне не может присниться. За каждыми проектом ныне стоит генеральный продюсер, который руководствуется, в основном, рейтингами, к которым лично я отношусь скептически. Откуда кто знает, что люди смотрят? Хотя, конечно, если показывать «Кривое зеркало» — рейтинг будет. Однако путь «чего изволите, зритель?» — плебейское понимание ситуации, потому что хорошее искусство, а телевидение все-таки по большому счету таковым является — идет на полшага впереди толпы, и ничего зазорного в этом нет.
— Вы работали несколько лет в БДТ имени Товстоногова. С чем связан ваш уход оттуда?
— Я сам ушел. Меня пригласили в Купаловский театр.
— А у вас были амбиции?...
— Если бы у меня были амбиции, я бы сюда не вернулся. Очень хотелось домой, я скучал по коллективу. К тому времени, поработав в театрах Москвы, Питера и заграничных, я уже удовлетворил все свои амбиции. Мне не надо было доказывать себе, что еще что-то не умею в своей профессии. 
Мне не раз предлагали должность главного режиссера, в том числе и в Москве. Но я отказывался, не хотелось нести бремя ответственности, а хотелось просто ставить спектакли. Но наступает время, когда понимаешь, что, не взяв на себя эту самую ответственность, не сможешь многого сделать. Главный режиссер театра — тяжкий труд, 20 часов работы в сутки, ответственность за каждого из 63 человек труппы. Даже в процессе реконструкции театра, признаюсь, мы с директором вмешивались почти во все технические и строительные вопросы. Часто, отстаивая свое мнение, бились насмерть. И все ошибки, которые были сделаны в процессе реконструкции, — по причине того, что нас просто не слышали. Как видите, такая проза жизни — это тоже часть работы худрука, никто ее за тебя делать не будет.
— Вас обижает критика в интернете и в прессе или вы научились спокойно на нее реагировать?
— Критика критике рознь. Я в своей жизни видел много хороших критиков, и мне есть с чем сравнивать. Иногда человек сознательно тебе гадит, о чем с таким говорить? Безусловно, грамотная, профессиональная критика помогает театру, но таковой у нас пока нет. Так что главный критик — зритель. Ради него мы и ставим спектакли…