Это интересно



Архитектор гимнастики

У него глаза-гвозди — все понимающий взгляд прожившего сложную и интересную жизнь человека. Объемность взгляда на собеседника выдает незаурядную личность. Такой взгляд я встречал только у выдающихся людей. Невысокого роста, на вид очень щуплый. Глядя на Ренальда Кныша, понимаешь известную мудрость, что высокий рост и мощное телосложение — это не высота, а длина. Высота — в таланте, в новизне и постоянной импровизации. Мало кто может сказать, встретив на улице этого человека, что ему уже за восемьдесят.
— Ренальд Иванович, вы практически ровесники с девятикратной олимпийской чемпионкой Ларисой Латыниной и известным тренером Владиславом Растороцким, подготовившим Людмилу Турищеву. Как складывались ваши отношения?
— Сложно. С Латыниной мне приходилось «конкурировать» и как со спортсменкой, и как со старшим тренером. Но дело не в Латыниной. Дело в системе. У меня ведь еще до Ольги Корбут были две очень сильные гимнастки — чемпионки СССР Елена Волчецкая и Тамара Алексеева. Лене повезло больше, в Токио она стала олимпийской чемпионкой в командных соревнованиях. Но готова она была на гораздо большее. В 1960 году перед Олимпиадой в Риме ее вызвали на сборы. Я об этом не знал. И никто не знал. Кроме одного человека — руководителя федерации гимнастики в Беларуси Романа Ваткина. Он хотел, чтобы первым гимнастом-участником Олимпийских игр был его ученик Николай Милигуло, ставший в итоге серебряным призером в командных соревнованиях.
Большинство олимпийских медалей выплавляются в атмосфере, круто замешанной на ревности и ненависти к тем, кто лучше. Не больше, но и не меньше.
— Может быть, в вас говорит обида?
— Да нет же! Я не в том возрасте, чтобы врать или притворяться. Продолжу. В 1962 году Волчецкую берут на чемпионат мира в Прагу. Тогда они проводились один раз в четыре года. Триумф начался уже на тренировках, зал неистовствовал. Но… В три часа ночи собрался тренерский совет, Волчецкую в команду просто не включили. Старшим тренером сборной был олимпийский чемпион в команде Валентин Муратов. Место Волчецкой заняла его жена Софья. Я и сегодня убежден, об этом мне говорила и знаменитая чехословацкая гимнастка Вера Чаславска, что Лена на том чемпионате могла и стала бы абсолютной чемпионкой.
Я был неопытен, меня не брали на сборы. На соревнования я в то время ездил туристом. Мы с Леной сделали главную ошибку, но эта ошибка была не спортивной. Мы раскрыли и показали то, что умеем делать. Латынину и Шахлина, тоже абсолютного олимпийского чемпиона, тренировал Александр Мишаков. Какой он был тренер, сказать не могу. Мы были с ним из разных поколений. Кто я был против него? Никто. Мальчишка, которому едва перевалило за тридцать. А у него тренировались первые номера не отечественной, а мировой гимнастики.
Волчецкая — моя боль, боль тренерская. Она могла и должна была победить в личном многоборье. К Олимпиаде в Токио у меня были две сильных гимнастки — Елена Волчецкая и Тамара Алексеева. Они были подготовлены не просто хорошо, а здорово. Но на предварительных сборах тренеры сборной заставили Лену убрать все оригинальные элементы. Программа выхолостилась. У Тамары сократили две прямых на бревне, мотивируя это тем, что идет «перерасход» времени и за это могут снять полбалла. На самом деле баллы сняли за то, что программа была меньше по времени. А если уж очень хочется снять с команды — не проблема. Неважно, победила ли спортсменка на первенстве Союза, просто организуют дополнительные прикидки, внутренние соревнования, так сказать. А судьями будут... тренеры сборной. Замечу, что у этих тренеров были свои ученицы, соперницами которых выступали мои девочки. Догадайтесь с первого раза, кого вы выберете в состав сборной — чужой талант или собственную посредственность?
Доходило и до откровенной подлости. Тренер, ведший Волчецкую перед Олимпиадой, настоятельно требовал от нее поправиться. Будто бы для твердости приземления после прыжка. Но эффект от подобных советов практически убил всю мою подготовку Волчецкой. Она прибавила полпуда! Прибавить восемь килограммов веса гимнастке — это катастрофа. Я когда ее увидел — не узнал.
Корбут взяла многое из того, что делала Волчецкая, я лишь добавил часть элементов. Не мог я тогда с Леной доказать свои взгляды на гимнастику, не пришло еще время. Профессиональный вес еще был не тот. Все это пришло на время Корбут. Наверное, у каждой идеи свое время и свой исполнитель. Успех Корбут был предопределен и моим тренерским успехом. Но не как тренера, а «аппаратчика», если хотите. Я стал хитрее. С Ольгой мы предварительно не все показывали на тренировочных сборах, оставляли новинки на основные соревнования. Сегодня об этом можно сказать так: была сделана ставка на фактор публичности. Тренерские аппаратные козни можно было победить только публично.
— Но у подобной практики есть и свои риски. А если подобранный состав возьмет и проиграет, к примеру, командное первенство? Ведь сильнейшие остались дома.
— Вы задаете вопрос с позиции сегодняшнего дня. В то время сборная команда Советского Союза могла выставить на любой международный турнир два-три состава. И победить! Сильные гимнастки появлялись и в других странах, например, Чаславска в Чехословакии, а Янц после нее в ГДР. Но это были единицы, и претендовать на золото они могли только лично, но не в команде. У нас есть гимнастка, которая на Олимпиаде завалила практически все в командных соревнованиях, не принесла команде ни одного очка. Но она была в команде! И получила золотую олимпийскую медаль! Из вежливости я не буду называть ее имя, она из Беларуси. Но в целом в начале 70-х годов прошлого века она была одной из сильных гимнасток.
— События сорокалетней давности на Олимпиаде в Мюнхене — это триумф или трагедия для вас как тренера?
— С точки зрения тренерского результата — безусловный триумф, независимо от медалей, полученных Корбут. Олимпиада в Мюнхене 1972 года — окончательная победа новой гимнастики. Но если смотреть на чисто спортивный результат, то это трагедия. Корбут могла победить во всех видах, «взять» шесть золотых олимпийских медалей. Но на Олимпиаде мелочей не бывает.
Я не в обиде на Ларису Семеновну Латынину. Она все сделала правильно — просто ничего не делала. Корбут нужно было постоянно опекать, не забывайте, что ей тогда было всего 17 лет. И характер ее уже тогда многим был известен. Жил я на Олимпиаде в 60 километрах от Мюнхена в пригороде. Ольга ушла в город в легком платье и застудила спину. У спортсменов есть понятие «болевой испуг». Он и стал причиной рокового падения с брусьев. Абсолютное первенство плавно и закономерно «уплыло» к Турищевой.
— Но в то время Латынина — непререкаемый авторитет в мире гимнастики, 9-кратная чемпионка Олимпийских игр. Только совсем недавно, четыре года назад, по этому показателю ее превзошел американский пловец Майкл Фелпс. С ее опытом этого просто не должно было произойти!
— Именно поэтому и произошло. Когда у вас девять золотых олимпийских наград — вы уже при жизни история. Себя не обманешь, человек всегда остается человеком. Зачем своими руками создавать того, кто вас превзойдет? А если вы старший тренер и медальный план вами выполнен? Какая разница, кто будет абсолютной чемпионкой сегодня — Маша или Наташа, главное, что победил советский спортсмен.
У чехословацкой спортсменки Веры Чаславской семь золотых олимпийских медалей. И все — в личных соревнованиях. У Латыниной этот показатель — шесть, и три золота она получила в командных соревнованиях. В спорте везение играет немаловажную роль.
Вы не подумайте, я всегда уважал и уважаю Ларису Семеновну Латынину. Она была достаточно средней гимнасткой, но это была личность. Она умела и умеет себя подать. В спорте есть очень циничное и четкое правило, когда-то об этом сказал футбольный тренер Валерий Лобановский: «Игра забывается, результат остается».
— Первая половина 70-х годов прошлого века — соперничество белорусских гимнасток с Людмилой Турищевой за абсолютное первенство. В чем феномен Турищевой?
— Ее гимнастика была предельно консервативна. Ни разу не выиграв в индивидуальных соревнованиях в отдельных видах на Олимпиаде, она, тем не менее, стала абсолютной чемпионкой в Мюнхене.
Турищева всегда была стабильна и собранна. В отличие от Корбут, она знала, чего хочет. Наверное, весь секрет — в воспитании. Турищева выросла в Грозном — городе строгих правил и нравов. Она не позволяла и десятой части того, что позволяла себе Корбут в отношении тренера.
Окружающие это видели, делали выводы. И, разумеется, отчасти манипулировали поведением Корбут.
— Что произошло с Корбут? Почему вы так расстались? Или, может, что-то с вами произошло? В чем причина вашего личного конфликта?
— Слава — тяжкий крест. В 17 лет получить мировое признание, да какое! Ольга первая и пока единственная из всех спортсменов  на территории СССР, а теперь и постсоветского пространства, которая стала в 1972 году лучшим спортсменом года.
Представьте себе, вас принимают главы ведущих государств мира,  осыпают почестями. Впереди вся жизнь, и как повторить тот триумф, который был  дан тебе в 17? Я не знаю. И не берусь судить. Поймите меня правильно, мне не в чем оправдываться. Ни перед людьми, ни перед самим собой. Ольга имеет право высказать свою точку зрения. Но такое же право есть и у меня. Конфликты тренеров со своими звездными учениками скорее правило, а не исключение. Я здесь не первый и не последний. Слава всегда достается спортсменам, а не тренерам. Такова логика большого спорта. 
Время расставило все по своим местам. Слава прошла. Во взрослой послеспортивной жизни подкрепить былые заслуги оказалось нечем. Вот и появились «сексуальные» откровения.
— И все же, у вас с ней что-то было?
— Не было и быть не могло. Понимаете, у девочек, в отличие от мальчиков, другая психология. Невозможно иметь в группе двух учениц одного уровня: загрызут друг друга, и результаты резко пойдут вниз у обеих.
Девочки хотят и добиваются, чтобы тренер не просто их тренировал, но и любил (я не имею в виду физическую близость). Они хотят быть принцессами. Ни о каком сексе с ученицей и речи быть не может. Если тренер вступил в половые отношения с ученицей — результата не будет. Рабочие отношения на тренировке моментально умирают.
Об этом мне говорил еще задолго до прихода в мою группу Корбут мой старший друг и товарищ из Воронежа Юрий Эдуардович Штукман.
В спорте есть примеры, когда муж тренирует жену. Но это тренировка не девочки, а женщины. Разница есть. И эта разница огромна.
— Что такое испытание славой? И все ли его выдерживают?
— Я субъективен, на это у меня есть свое мнение. Слава — это как полет в космос. Только здесь перегрузки не физические, а психологические. Вам говорят только то, что вы желаете слышать, вас обожествляют. Самое сложное — решить простую житейскую задачу: отделить искреннее к себе отношение от банальной вежливости и официального протокола. В массовом сознании звезда спорта или искусства — игрушка, везунчик, баловень судьбы. Кому-то интересна лишь личная жизнь или доходы звезды. Звездность — тяжелое испытание, особенно когда вам не так много лет и, по сути, вы еще не видели реальной жизни.
— А что помогает бороться со звездной болезнью?
— Только глубокий внутренний мир. Тренер здесь слабый помощник.
Зачастую на замечания тренера ученик реагирует неадекватно. Замечания воспринимает как ревность к славе. Внутренний мир, уважение к людям и, в конечном счете, к самому себе формируются в семье. У спортсмена мало времени на учебу. Все зависит от способности, желания и умения учиться самому.
— Вы как-то признались, что Ольга Корбут после 7-го класса в школу попросту не ходила. Ей ставили оценки, она получила аттестат, а затем поступила в пединститут. Так ли это?
— Да, это так. Я договорился в то время с Нинелем Григорьевичем Дорошко, директором школы, в которой училась Корбут, об освобождении ее от уроков и экзаменов.
Как-то на сборах я рассказал об этом другим тренерам. Они рассмеялись. Они освобождали своих учениц от занятий еще с четвертого класса. Поступление в институт для Корбут тоже было формальностью.
— А как же кадры спортивных документальных фильмов, где олимпийские звезды сидят в аудитории и внимательно конспектируют лекции?
— Не мне вам объяснять, как это делается. Тогда это называлось созданием образа советского спортсмена. Сегодня это называют пиаром. В реальной жизни то, что видел зритель, просто не существовало. Тренироваться на серьезном уровне и в то же самое время учиться на общих основаниях невозможно просто физически.
— В интервью журналистам вы как-то сказали, что идея петли на брусьях и многие другие элементы пришли к вам во сне. А как было на самом деле?
— Это была шутка. Все элементы мною тщательно продумывались. К ним разрабатывались подготовительные упражнения. Вообще, у меня очень много подготовительных упражнений, которые помогают освоить сложные элементы. От своего авторства я не отказываюсь. Первой исполнительницей элементов, которым впоследствии дадут имя Корбут, была Лариса Пирогова. Сегодня она известный врач, доктор медицинских наук.
Рассказы Корбут репортерам о том, что все элементы придумала она сама, а тренер здесь ни при чем, — вранье.
— Сколько глав государств встречались с вами?
— Одиннадцать. Президент США Ричард Никсон подарил Корбут золотые сережки, мне — серебряные запонки. Их, правда, потом у меня украли. Жаль, конечно, но что поделаешь...
— А Брежнев, который в то время был главой СССР?
— Нет. И Машеров нас также не принимал. Это на Западе победы Корбут вызвали фурор. В СССР спорт в то время был на небывалой высоте, и олимпийских чемпионов было много. Те же баскетболисты, впервые победившие американцев на мюнхенской Олимпиаде, или Валерий Борзов и Александр Медведь...
— Ренальд Иванович, откуда вы родом? Какие события, помимо спортивных, остались в вашей памяти?
— Родился я в Копыле. Отец был директором школы. Затем семья переехала в Жлобинский район. Жили мы тогда в деревне Старая Руда. Помню начало войны. Мне было десять лет. Из всей нашей детворы никто тогда не сомневался, что Красная армия победит немцев недели за две, максимум за месяц. Но через пять дней небо стало охать и дрожать — война подходила к нашему дому. Наша семья успела эвакуироваться в Оренбургскую область. После войны вернулись обратно. Отец был заведующим гороно. Еще помню День победы. Меня мать будит, а я хочу спать. Все небо полыхает от салюта, столько было радости.
— В чем отличие современной гимнастики от той, в которой вы работали?
— Той гимнастики, в которой работал я, нет и уже не будет. Если вы хотите услышать более конкретный ответ на этот вопрос в плане развития гимнастики в нашей стране и в республиках бывшего СССР, то мы безвозвратно потеряли свою национальную школу. Потеряли то, чем десятилетия гордились.
Славили спортсменов (и правильно делали), открывали почетные аллеи олимпийских чемпионов, но забыли о тренерах. А что касается тренеров, то каждый выживал по-своему. Те, кто помоложе, уехали в США или Китай. Живут там и неплохо зарабатывают. Хотят ли вернуться домой? Думаю, что да. Но дома они кому-то должны быть нужны.
Олимпийские чемпионы не выращиваются квадратно-гнездовым методом. Спортсмены высшего уровня — товар штучный. Такого спортсмена не подготовишь за месяц-два. Реальный срок подготовки — 5—10 лет.
Тренер забыт. Это не моя личная обида. У меня уже возраст не тот, чтобы обижаться. Кто сегодня помнит того же Ваткина или Мишакова, о которых в начале нашего разговора я высказывался не совсем лестно? А ведь это были личности, да какие!
Ренальд Кныш — сильный человек. И первым показателем этого для меня лично была его откровенность. Во всем, даже в том, о чем я его не спрашивал. В том, как настойчиво готовился и поступил в институт. Просто опасался, что если не поступит, пойдет служить в армию. В том, как однажды упав с перекладины, боялся этого снаряда. На оставшихся пяти видах мужской программы выступал по программе мастера спорта, на перекладине стабильно получал «баранку». Поэтому остался всего-навсего перворазрядником.
Много ли мы встречаем в своей жизни людей, которые честно и откровенно говорят, что чего-то боятся. Например, идти в армию. Я сам бывший кадровый офицер и смогу убедить кого угодно: большинство ребят боятся армии. Это нормально и естественно. Но месяц-два — и все это преодолевается.
Рассказал Кныш и о том, как в 1970-м, 1971-м и 1972-м годах на внутрисоюзных соревнованиях просил судей не ставить Корбут высокие оценки. Поставят высокую — перестает тренироваться, считает, что всего достигла.
Известный человек — приманка для того, чтобы на скандале с ним сделать себе имя. А на скандале с очень известным человеком можно сделать и карьеру. Кто сегодня извинится перед Кнышем за то, что его оболгали, поверили заявлению об изнасиловании несостоявшейся гимнастки, жившей с Кнышем, к несчастью, в одном подъезде? Партийный работник, желающий проявить партийную принципиальность перед всемирной знаменитостью? Или следователь, в воображении которого уже светилась очередная звездочка на погонах?
Комментировать здесь нечего. Заявительница оказалась девственницей. Это подтвердила медицинская экспертиза. Просто очень хотела много денег и сразу. В то время Кныш был обеспеченным человеком (по советским меркам, разумеется). Сама, плюс мама и ее подруги — эдакий бабский батальон несостоявшихся рэкетиров.
Счастливый ли он человек? Думаю, да. Но Ренальд Кныш — романтик. А у романтиков свой потолок счастья, недостижимый. Космический.
Стихи Р.И. Кныша
И верю — громкой новизною
Мир к новой жизни поведу!
Тропу к бессмертию открою!
Ключ к гравитации найду!
4 мая 1947 г.