Это интересно



Забытый академик

Физики — народ консервативный и основательный. День физика в курчатовском институте отмечался еще со времен Игоря Васильевича с четкой периодичностью — один раз в два года. Присутствие грандов науки на этом празднике всегда было обязательно. Именитые  академики
на этот день неукоснительно отменяли свои командировки в любую страну мира, как бы ни были они интересны и привлекательны. Эта традиция была нарушена только однажды — в 1986 году.
Чернобыль для многих из нас разделил жизнь надвое — до и после. Растеряны были все. И власть, и обыватель. Информационный вакуум заполнился мгновенно: при отсутствии ясной и четкой информации слухи, домыслы и догадки сразу же становились достоянием общественного мнения. И по старой нашей традиции вместо вопроса «Что делать?» сразу же возникал вопрос «Кто виноват?». Поиск виновных, правда, не приближал решения проблемы, а только отдалял его.
Прошло уже 26 лет, а сомнения у людей остались. И особую остроту они приняли после аварии на Фукусиме…
В 86-м виновника нашли быстро. Точнее, назначили. Но в духе того времени в поиске виноватого пальму первенства у власти забрала пресса. Фигура виновника  манила всех пишущих. Еще бы, появлялась реальная и редкая возможность сделать себе имя! И не на ком-нибудь, а на самом президенте Академии наук СССР, трижды Герое Социалистического Труда академике Анатолии Александрове. Старт нынешней «желтизне» в нашей прессе родом именно оттуда.
Власть над атомом
После смерти Курчатова вопрос о его преемнике для многих, если не для всех, был очевиден — А.П. Эта аббревиатура за Анатолием Петровичем Александровым закрепилась давно. Он и сам не мог припомнить, кто первым решил его так называть.
В жизни Александрова была одна деталь, сегодня для многих непонятная, — он не был членом КПСС. Нынешнему поколению сложно объяснить необходимость этого атрибута в то время. А ведь членство в КПСС было пропуском для занятия руководящей должности. Обязательным и никем не обсуждаемым.
Но в 57 лет Александрову все-таки пришлось стать членом партии.
Чернобыль для Александрова был двойной болью — это случилось на его родине. Все его детство было связано с Днепром и Киевом. Он всегда был романтиком. В 1919-м в возрасте 16 лет он, сын мирового судьи, вступил в белую гвардию и с боями отступил с ней до Крыма. Чудом спасся от гибели. Об этом факте рассказал случайно, незадолго до своей смерти.
А с наукой все было гораздо проще и веселее — Киевский университет, встречи с Семеновым, Курчатовым… В ленинградский физтех его пригласил сам Иоффе. В 27 лет он — уже состоявшийся ученый, а потому получает самостоятельную тему для исследований в физике диэлектриков и лабораторию.
Водная стихия
Иоффе поручил Александрову разработать мощное электрическое устройство для подводных лодок и привел к нему двух моряков. В то время против подводных лодок использовались заградительные сети из мощных тросов. Устройство должно было легко резать тросы и распускать сети. Работа по имени «СОМ» была выполнена в течение года, прошла все испытания и была принята военными моряками.
Незадолго до войны Александрову пришлось решить и более трудную задачу: разработать технологию защиты кораблей от магнитных мин и торпед. Результат известен — за всю войну ни один корабль, прошедший размагничивание по методике Александрова, не взорвался на магнитной мине.
Атомный проект
За год до испытаний первой советской атомной бомбы, в 1948 году, Александров выступает с неожиданным и дерзким предложением: начать разработки атомных лодочных реакторов. Его поддержали Курчатов с Доллежалем. Александровское предложение было четко обосновано. А главное, что прельщало военных: у атомных подводных лодок будет два неоспоримых преимущества — сверхконцентрированный источник энергии и возможность работать без кислорода.
Власти поддержали это предложение. 9 сентября 1952 года за подписью Сталина вышло постановление правительства о создании транспортных реакторов. Итогом этой работы стало приручение атома. Так появилась первая атомная электростанция в Обнинске. Ее так и называли: «Первая в мире». Под руководством А.П. был создан реактор для первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». В мае 1958 года со стапелей снимали первую атомную подводную лодку. Почти год ушел на испытания реакторных установок и систем корабля, и вскоре атомные подводные лодки стали реальностью. До сегодняшнего дня в мире не превзойден рекорд скорости подводной лодки, который был поставлен советской субмариной в 1971 году, — свыше 80 километров в час, или 42 узла.
В 1959 году был спущен на воду первый в мире атомный ледокол «Ленин». Его пуск был приурочен к открытию второй конференции, посвященной мирному атому. На первой конференции СССР представил первую атомную электростанцию.
В 1976 году Александров становится президентом Академии наук СССР. Круг его интересов потрясал. Середина 70-х годов прошлого века — время безграничного доверия к науке. Тогда казалось, что человек окончательно победил природу. В Австрии атомную станцию строили  на берегу Дуная в пяти километрах от Вены, в Японии — в центре густонаселенных районов. Авторитет Александрова был непререкаем. Но в той области, о которой мы сегодня говорим, достаточно одного неверного шага — и все оказывается в состоянии непредсказуемого развития.
Чернобыль действительно был его личной трагедией. Он все понимал и осознавал. Понимал то, что и сегодня многим непонятно.
По воспоминаниям главного инженера курчатовского института, а при ликвидации аварии — начальника штаба по ликвидации Евгения Адамова, авария была следствием нарушений записей в регламенте. Проще говоря, нарушено было все, в том числе и то, что нарушать было нельзя ни при каких обстоятельствах. Реактор в стационарном условии мог иметь снижение числа стержней по разрешению главного инженера до 15, которые выполняют функцию тормозов реактора. Но должно было быть 27. Реально работали с количеством стержней от 2 до 7. Не будь этого, никакой катастрофы не произошло бы!
Во время ликвидации аварии 83-летний Александров работал практически целыми сутками, в том числе и на самом объекте.
Беда никогда не приходит одна. В 86-м с февраля по июнь тяжело умирала его жена. Практически четыре месяца она находилась в бессознательном состоянии.
После Чернобыля Анатолий Петрович подал в отставку. Он понимал, что реактор не был должным образом защищен от намеренного или непреднамеренного нарушения правил эксплуатации. И перед его глазами стоял опыт средмаша — главного ядерного министерства в СССР. Опыт, при котором в эксплуатации находились куда более примитивные ядерные агрегаты. Но это был бесценный опыт. Начиная с 1949 года в СССР, а теперь и России, в ядерно-технических войсках министерства обороны не было ни одной аварии. Это тот случай, когда сверхбюрократия в эксплуатации не только необходима, но и дает положительные результаты.
Больше всего Александров жалел о том, что не воспротивился переводу атомной энергетики в гражданское Минэнерго. Есть виды деятельности, которые по своей сути должны быть беспрекословны. К примеру, армия. То же самое относится и к объектам, потенциальная опасность которых определена самой их природой. Ядерный реактор — это тысячекратная концентрация энергии в единице объема. Это нужно понимать и подходить к атомной энергетике с правильных позиций.
Сегодня все понимают, что альтернативы атомной энергетике нет. Человек ведь не отказывается от автомобиля потому, что люди гибнут в катастрофах. И аварии самолетов также не прекращают их полеты. Мирный атом требует отношения к себе на «вы» и шепотом.
Собственные выводы по Чернобылю Александров унес с собой. Всю жизнь его приучали молчать. С того самого момента, когда к нему пришли два военных моряка и началась практическая научная работа в военной области. Секретность того времени превратила жизнь многих ученых в своеобразный айсберг, в котором мы видели только самую верхушку.
3 февраля 1994 года Анатолия Петровича не стало. Ему не нашлось места ни на Новодевичьем, ни на Троекуровском кладбище. Основателя ядерного флота СССР похоронили рядом с женой на Митинском кладбище. Из первых лиц руководства уже новой России на похороны никто не пришел…
Как выяснилось, жизнь никого и ничему не научила. Но она подтвердила вечное правило: не может быть уровень демократии выше уровня культуры. Так не бывает, как ни крути. Жизнь все равно доказывает свое, она требует в каждодневной рутинной практике «делателей», а не «делителей» и «рассудителей». И оценку руководителям прошлого дает только время.