Это интересно

№21 от 22 мая 2019 года

Статья

Комментарии (0)

«Карл у Клары…», или Пару слов о клептоманах

Чем не по делу? Пароход – штука завсегда нужная. В хозяйстве точно пригодится. Морские круизы совершать, стихии покоряя, ну или опять же в соседнее государство сплавать, за хлебом-молоком.
…Или там картину какую старенькую «стибрят», потом «толканут» за изрядное количество твердовалютных купюр жадноглазому толстосуму, любителю искусства. По делу? По делу. Или бриллиантик «уведет» какой-нибудь прожигатель жизни, чтобы пышногрудое декольте возлюбленной подчеркнуть. Тоже понять человека можно. На что ради женщины не пойдешь!
Можно вспомнить еще и Деточкина из «Берегись автомобиля». Тоже человек при деле был – украл авто, продал, на счет детдома перевел деньги, и опять круговорот в природе. Нынче, правда, подобный альтруизм не в моде.
А как назвать дамочку в дорогущем костюмчике, которой муж  новое авто покупает, когда в старом пепельница заполнится, и которая рыдает, пойманная в гипермаркете с украденной пачкой маргарина? Не по делу ведь «позаимствована» пачка. Зачем ей? Новые лаковые туфельки смазывать разве что. Для пущего блеску.
Мне стыдно!
Над дамочкой, между прочим, не смеяться нужно и пальцем показывать, а пожалеть. Ибо нет у нее причин маргариновые пятна на внутренних карманах пиджачка оставлять. Не-ту? Ни одной. Просто это болезнь. Клептомания. От греч. klepto – краду, похищаю и mania -– безумие. Неосознанное стремление к воровству, известное психиатрам довольно давно. О нем упоминается даже в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.
С одной стороны, считается, что 5% всех воров страдают этим довольно редким заболеванием. С другой – в последние десять лет стало модным привычные русские слова заменять иностранными, и воров стали именовать клептоманами, что вызывает искреннее недоумение у профессиональных психиатров. Ведь клептомания – это, как ни крути, редчайшее расстройство психики, поэтому наивно было бы думать, что каждый вор страдает этим недугом. А то, ишь, чего удумал – украл, и сразу «клептоманом» заделался, задравши нос, пройдя мимо милиционера, рыдал: «Ах, мне стыдно, но ничего не могу с собой поделать!». Нет, граждане, так дело не пойдет. Ежели ты этим самым клептоманом являешься, будь добр – докажи!
Всех не переловите!
Надо сказать, что ученые несколько раз пытались провести исследования клептомании, но пока убедительной, полноценной клинической картины составить не удалось. Серьезные научные работы не получались из-за того, что невозможно собрать «материал для изучения»: потенциальные участники не верят, что беседовать с ними станут конфиденциально, а полученные данные не будут переданы в суд. И их можно понять. Мало ли. Им только доверься, ученым этим. А они – хоп, работу напишут, диссертации позащищают, и все, гуд бай, наши дорогие клептоманы-добровольцы. Кто их в суде будет защищать, ежели чего? То-то же.
Вообще, слово «клептоманы» произносится чаще, чем они на самом деле встречаются в жизни. Настолько редко это психическое расстройство, что, когда научные сотрудники пишут диссертации, примеры приходится набирать поштучно, при этом активно прибегая к художественной литературе: «Колесам» Артура Хейли, «Дамскому счастью» Эмиля Золя. Ну и так далее. При совсем уж острой нехватке вспоминают исторический факт – французского короля Генриха IV, с милой улыбкой обожавшего умыкнуть в гостях какую-нибудь безделушку.
В защиту несчастных
Ну и если серьезно. Во-первых, кража при клептомании не имеет «коммерческой ценности». Истинный клептоман никогда не продает украденное, почти никогда не пользуется им, по большому счету, оно ему вовсе не нужно.
Во-вторых, клептоман никогда не вынашивает сложных планов ограблений, его добычей становятся не деньги и бриллиантовые колье, а мелочи, которые лежат на виду.
В-третьих, в отличие от большинства воров, клептоманы страдают от своей страсти. Они мучительно пытаются преодолеть желание что-нибудь стащить, но это им не всегда удается. Страдающие клептоманией обычно описывают свое внутреннее состояние так: невероятное напряжение, выжигающее изнутри желание, которое можно удовлетворить, только положив в карман «вон ту штучку с верхней полки в супермаркете». Сразу после кражи наступает облегчение, чувство глубокого удовлетворения, как, например, после вкусного сытного обеда или отличного секса.
К этому удовлетворению иногда примешивается чувство несказанного удивления: «Ну и зачем мне эта фигня?! Для чего она вообще нужна и что мне теперь с ней делать?!» Иногда клептоманы подбрасывают украденное обратно, иногда хранят как ненужные сувениры, но почти никогда не используют.
И, в-четвертых, подавляющее большинство клептоманов настолько стесняются своего заболевания, что они лучше всенародно объявят себя уголовниками и сядут в тюрьму, чем признаются в том, что больны. Воровская братия же поступает ровным счетом наоборот.
Вместо эпилога
…Впрочем, насколько мне известно, у нас диагноз «клептомания» не ставят практически никогда. Поскольку любая
вещь имеет цену, следовательно, есть и материальная выгода. И бесполезно доказывать судьям, что человеку с доходом значительно выше среднего на самом деле совершенно не нужна пачка маргарина или 47 пачек деревянных зубочисток.
Вот у «буржуинов» все не так. Ты воруешь? Да. Болен клептоманией? Да. Чудесно, будем лечить. В некоторых странах, например в Штатах, решение о том, является ли кража проявлением kleptomania или воровством vulgaris, выносится на основе показаний задержанного (!!!). То есть ежели человек не подсуетился, не успел сбыть украденное, он вполне может стукнуть кулаком: «Да не нужны мне вовсе эти 7 мобильных телефонов! Не собирался я их ни продавать, ни использовать. Уха-то у меня, прости Господи, только два! Просто, понимаете, господа присяжные заседатели, ну никак не могу удержаться: как кем-то оставленный на столе телефон вижу, так ручонки шаловливые сами и тянутся. Краснею, бледнею, но… беру! А что делать! Больной я...»/

Мнение специалиста
По словам Анатолия Гелды – доцента кафедры судебной психиатрии и психологии ГУО «Институт повышения квалификации и переподготовки кадров Государственного комитета судебных экспертиз», клептомания присуща, как правило, молодым женщинам до 35 лет. И, кстати, позднее проявления недуга могут исчезнуть полностью. Да, это действительно болезнь, психическое расстройство. При этом более взрослым пациенткам такой диагноз ставится очень редко, утверждает Анатолий Петрович. Что же касается мужчин, у них клептомания – в большинстве случаев клиническое проявление иных психических и поведенческих расстройств, таких как умственная отсталость либо шизофрения.
Клептомания – это импульсивное поведение, при котором человек не конт-
ролирует свое поведение. Воровство в его случае – способ избавиться от болезненного состояния. После этого пациент чувствует некое освобождение и ему даже может быть стыдно за содеянное. И может подбросить украденную вещь обратно. Но кто-то поступает иначе и даже собирает коллекции того, что украл. Обострения клептомании случаются обычно осенью и весной. Бывает, у пациента в течение многих лет нет рецидивов, но стоит произойти некоему провоцирующему событию, возможен новый срыв.

Мини-тест «Я – клептоман?»
(Читатель! Сразу предупреждаю, даже если все пункты у вас сойдутся, не надо: 1. Лихорадочно вырезать из газеты этот тест. 2. Бежать в магазин, хапая в корзинку что попало, 3. Надменно тыкать охраннику в магазине этот самый тест «Я – клептоман, и скажи спасибо, что не все полки оставил пустыми». Чревато!)
Итак, тест. Для приблизительной диагностики клептомании существует несколько критериев:
а) повторяющаяся время от времени неудачная попытка сопротивляться порыву украсть что-либо, в чем не нуждаешься лично или что не представляет денежной ценности;
б) усиливающееся непосредственно перед кражей напряжение или состояние предвкушения радости;
в) чувство удовлетворения и облегчения во время и сразу после кражи;
г) кража не совершается из чувства мести, гнева или в состоянии раздражения;
д) ворующий не является больным шизофренией;
е) клептоманическая кража происходит без ассистента: здесь невозможен факт совместного сотрудничества.
Ольга КОСТЮКЕВИЧ