На слуху

№6 от 11 февраля 2016 года

Статья

Комментарии (0)

Повышение пенсионного возраста: быть или не быть?

Когда я задаю себе, обычному человеку среднего возраста, вопрос, хочу ли я лично повышения пенсионного порога, то мой честный ответ — конечно же, нет. Следом второй вопрос, надо ли его повышать. Скрепя сердце отвечаю — да, надо. А если уж быть честной до конца, то мое мнение — это нужно было сделать вчера. И пусть в меня бросят камень. Не сомневаюсь, что так и будет, потому что всегда есть «оппоненты», которые предпочитают пращу аргументам, и те, для кого привычнее поза страуса с головой в песке (мол, тогда проблема обойдет стороной). Не пора ли отложить в сторону метательные орудия и отряхнуть песок? А если без аллегорий, то почему бы не сделать попытку разобраться в демографических, социальных и экономических предпосылках для решения самого острого вопроса, волнующего всех и каждого?
Гордиев узел старения
Начну с очевидного: пожилых людей с каждым годом становится больше, а трудоспособных — меньше. Таковы демографические тенденции: первая — со знаком плюс (и это не может не радовать: люди стали жить дольше), вторая — со знаком минус (увы, таков неутешительный прогноз, основанный на статистике рождаемости предыдущих десятилетий).
Только в прошлом году в пенсионную систему Беларуси влились почти 135 тыс. человек. Армия получателей пенсий в органах по труду, занятости и соцзащите на 1 января нынешнего года достигла 2 млн 592,8 тыс. человек. В последние годы количество вновь назначенных пенсий возрастает. Это обусловлено притоком в пенсионную систему людей, рожденных в годы послевоенного беби-бума. Понятно, что «эхо» послевоенного всплеска рождаемости в последующие годы постепенно утихнет и, соответственно, поток новых пенсионеров обмелеет. Но прирост общей численности пенсионеров и их удельного веса в структуре населения все равно сохранится — уже за счет увеличения продолжительности жизни.
Если сейчас в нашей стране доля людей в возрасте старше пенсионного (55 лет для женщин и 60 лет для мужчин) — 24,6%, а доля людей в трудоспособном возрасте (от 16 до 55/60 лет) — 58,3%, то к 2020 году удельный вес первых достигнет 27%, к 2030-му — 30,2%, а удельный вес вторых — снизится до 54,8% к 2020 году и до 52,4% — к 2030-му. Это неминуемо приведет к возрастанию демографической нагрузки на работающих. Как это может отразиться на пенсионной системе?
Пенсионная система в Беларуси построена на принципе солидарности поколений. Источником финансирования нынешних пенсий являются обязательные взносы в фонд соцзащиты, уплачиваемые работодателями и работниками. Арифметика простая: если получателей пенсий с каждым годом становится больше, а отчисляющих деньги на их содержание — все меньше, то со временем «кошелек», из которого производятся пенсионные выплаты, неминуемо истончится.
Допустим, в Беларуси сохранится и впредь один из самых низких в мире возраст выхода на пенсию. Следовательно, приток получателей в пенсионную систему будет все мощнее, потребность в пенсионных средствах — все больше. Откуда их взять, если численность работающих убывает?
Тарифная константа
Может, есть резон увеличить взносы на социальное страхование? Представляю, как от подобного предположения взовьются наниматели, даже намек на нечто подобное выглядит неприличным. В Беларуси для большинства работодателей тариф взносов на пенсионное страхование составляет 28% фонда заработной платы (для отдельных категорий плательщиков, например, для сельхозпроизводителей, резидентов Парка высоких технологий, установлены льготы). Следует признать, что тариф пенсионного взноса в республике и так высокий (почти треть фонда заработной платы). Экономика предприятий реально не вынесет такого удара, как повышение размера взноса, следовательно, это превратится в угрозу и для экономики страны. И кому это надо? Такая мера на государственном уровне не рассматривается в принципе.
Предлагаю подойти к «тарифному» вопросу с другой стороны. Взнос работника на соцстрах составляет 1% индивидуального заработка. Может, его нужно повысить? Мне кажется, я уже чувствую вибрацию от возмущения читателей: мол, с ума сошла, налоги платим, отчисления всяческие, а теперь еще одна обдираловка. Я в здравом уме, господа, поэтому успокойтесь, задала вопрос чисто гипотетически. Или я ошибаюсь и все-таки есть сторонники повышения пенсионного тарифа?
Уверена, что нет. Скорее, отзовутся любители извечного мотива «куда раньше смотрели, почему не упредили, за что чиновники зарплату получают?». Поясняю: меры для снижения притока в пенсионную систему новых получателей принимались-таки. Конечно, популярными их не назовешь, поэтому немало ядовитых стрел избрали своей мишенью социальную политику государства. Сыпались упреки в «закамуфлированном» повышении пенсионного порога, принудиловке к труду и проч. Однако эти меры следует рассматривать как альтернативу повышению пенсионного возраста, а не камуфляж. Стремясь адаптировать пенсионную систему к новым реалиям «малой кровью» (без повышения пенсионного порога), в Беларуси пошли по пути поиска новых дополнительных источников финансирования пенсий, рационализации и оптимизации пенсионных расходов.
По пути оптимизации
Одним из первых заметных шагов в этом направлении стало введение с 1 января 2009 года профессионального пенсионного страхования работников, занятых в неблагоприятных условиях труда. С введением этого нового для республики вида социального страхования расходы на выплату работникам досрочных пенсий переносятся на работодателей (через уплату ими дополнительного целевого взноса), с освобождением от финансирования ранних пенсий общей пенсионной системы.
Поскольку в последние годы в стране ведется активная работа по минимизации в обществе иждивенческих настроений и легализации занятости, то и при корректировке пенсионного законодательства взяли на вооружение принцип «пенсия должна зарабатываться». Так, в 2014—2015 годах требуемый стаж для назначения трудовой пенсии увеличен с 5 до 10 лет, а затем и до 15 лет работы с уплатой обязательных страховых взносов. Прежние мягкие (5-летние) требования по страховому стажу сохранены только для социально уязвимых категорий (родителей детей-инвалидов, многодетных матерей, инвалидов с детства и т. п.). С 2015 года повышен возраст для обращения за социальной пенсией до 60/65 лет для тех, кто не отработал минимальный стаж с уплатой обязательных страховых взносов. С 2016 года минимальный требуемый стаж для пенсии увеличен до 15 лет 6 месяцев, а с 2017 года продолжится постепенное увеличение этого стажа — ежегодно на полгода — до достижения 20 лет.
Также государство старалось заинтересовать самих граждан добровольно повысить свой пенсионный возраст, отложив на некоторое время обращение за пенсией. Речь идет о том, чтобы продолжить работать, повременить с оформлением и получением пенсии — а взамен приобрести  весомое дополнительное повышение к пенсии в будущем, когда после оставления работы пенсионная выплата станет единственным источником средств существования. Однако многие ли задумались о том, чтобы воспользоваться этим правом?
Маслом вниз
Всем известен принцип бутерброда: он падает маслом вниз. А теперь о принципе пенсионного бутерброда: чем больше площадь, по которой размазывается масло, тем слой тоньше. Это я о размере пенсий.
Стало уже чуть ли не правилом хорошего тона негативно отзываться по поводу размера белорусских пенсий, приводить красивые примеры о благоденствии европейских пенсионеров (к европейским пенсиям я обращусь чуть ниже). Но есть общепризнанные критерии оценки. В качестве одного из них в международном сообществе принято использовать так называемый коэффициент замещения — соотношение между средней пенсией и средней заработной платой у работников в стране.
В Беларуси уже более десяти лет средняя пенсия по возрасту поддерживается на уровне не менее 40% средней заработной платы по стране, что соответствует международным нормативам. Кстати, еще один нюанс: поскольку пенсии не облагаются налогами (в отличие от зарплаты), то фактическое соотношение еще выше. Это достойный показатель, хоть в номинале и выглядит скромно. Однако меня мучают сомнения по поводу того, что при существующих демографических тенденциях удастся удержать этот 40-процентный форпост.
Риски завтрашнего дня
С усердием изучала колонки с прогнозными цифрами по динамике населения республики до 2030 года (с детальной раскладкой на численность жителей в возрасте 16—54/59 лет и 55/60+). Утешительного мало: если пенсионный возраст останется на прежнем уровне, то соотношение численности лиц трудоспособного возраста и старше трудоспособного снизится с 2,3 к 1 в 2016-м до 1,7 к 1 в 2030-м. А значит, при сохранении нынешнего пенсионного тарифа средняя пенсия значительно упадет по отношению к средней зарплате.
Если предположить — опять же гипотетически — постепенное повышение пенсионного возраста на 3—5 лет, то соотношение численности лиц трудоспособного возраста и старше трудоспособного в 2030 году опять вернется к нынешнему показателю — 2,3 к 1. Значит, сохранится и уровень пенсий.
Подчеркну: повышение пенсионного возраста — это способ сохранения уровня пенсий, но никак не существенного повышения их размеров. Ведь вся экономия средств поглощается дополнительными расходами на пенсии все растущему числу пожилых. Невостребованные средства могли бы остаться только при резком значительном повышении пенсионного возраста всем категориям граждан, например, сразу на 5—7 лет (тогда бы 5—7 лет новые пенсии в стране не назначались, а уже назначенные — тем, кто не достиг нового возраста, — не выплачивались). Однако в развитых государствах реализация такого жесткого сценария маловероятна.
Хочу донести до читателей вывод, который меня буквально выбил из колеи. Если пенсионный возраст останется на прежнем уровне, то соотношение 1,7 к 1  — это не только падение размера пенсии (к тому времени я уже буду ее получателем, поэтому могу сказать — моей пенсии), но и к финансовому кризису в пенсионной системе, русло которой обмелеет из-за уменьшения количества плательщиков взносов и увеличения получателей пенсий. Мы все настолько привыкли, что пенсии выплачиваются в срок и в полном объеме, что это воспринимается как само собой разумеющееся. Но с неба ничего не падает — кто-то должен этот фонд наполнять своими отчислениями. Иначе могут накрыться и своевременность выплаты, и размеры пенсий.
Таким образом, проблема повышения пенсионного возраста выходит совсем на другую орбиту — это вопрос выживаемости пенсионной системы в будущем, это вопрос риска выполнения обязательств перед будущими пенсионерами.
В одной возрастной пенсионной категории с Беларусью остаются только Россия и Узбекистан. Да и там активно обсуждают пути удержания пенсионной стабильности.
Кстати, во многих западных государствах гендерные аспекты не принимаются во внимание при установлении пенсионного порога. Например, одинаковый пенсионный порог в 65 лет для женщин и мужчин установили Бельгия, Дания, Испания, Канада, Кипр, Люксембург, Словения, США, Финляндия, Швеция, Япония и другие страны (данные Missoc «Общая информационная система по социальной защите» на 1 января 2015 года). В Португалии возраст выхода на пенсию — 66 лет для мужчин и женщин, в Греции, Норвегии — 67 лет. В Германии те, кто родился после 1963 года, выйдут на пенсию в 67 лет. В Нидерландах пенсионный порог достигнет 67 лет в 2023 году (поэтапно повышается). В Италии к 2021 году пенсионный возраст будет не менее 67 лет, а к 2050-му его планируют увеличить аж до 69 лет и 9 месяцев. В Австрии пенсионный возраст уравняется для мужчин и женщин в период с 2024 по 2033 год (сейчас 60/65). В Великобритании в ноябре 2018 года пенсионный возраст для женщин достигнет 65 лет (сейчас для леди — 60 лет, для джентльменов — 65).
Пенсионные инь и янь
Людям свойственно приводить примеры из зарубежного опыта в поддержку своей точки зрения и игнорировать «невыгодные» аспекты. Это в полной мере касается и пенсионной тематики. О размере европейских пенсий принято говорить очень громко, а о высоком пенсионном возрасте — мимоходом, с упором на высокую продолжительность жизни.
Бесспорно, средняя продолжительность жизни при рождении — важнейший критерий (в Беларуси у мужчин этот показатель составил 67,8 лет, у женщин — 78,4 года, причем за последние 10 лет продолжительность жизни белорусов в целом увеличилась на 4,1 года, но большой гендерный разрыв сохранился).
Однако в пенсионных вопросах нужно исходить из совершенно другого показателя (именно он имеет значение  для пенсионной системы) — это период средней ожидаемой продолжительности жизни после достижения пенсионного возраста, так называемый период дожития. Именно он показывает, насколько долго граждане будут получать пенсионную выплату, достигнув пенсионных лет. Так вот, в нашей стране женщины после 55 лет живут в среднем 26 лет, а мужчины после достижения 60 лет — 15,5 года. То есть женщины получают пенсию на 10 лет дольше, чем мужчины. Кстати, сейчас средний возраст работающих женщин — 41 год, мужчин — 41,6 года. И это при пятилетней разнице в возрасте выхода на пенсию!
Если уж начистоту, то, по моему убеждению, главная причина нежелания повышения пенсионного возраста — это выплаты работающим пенсионерам. Люди после 55/60 лет воспринимают пенсию как бонус к зарплате. Если бы вдруг — и это опять же гипотетически — приняли решение о том, что после 55/60 лет человек должен выбрать пенсию или зарплату, то ряды сторонников повышения пенсионного возраста сразу бы пополнились.
А так... В Беларуси большинство работающих пенсионеров получают пенсии без изъятий. Полагаю, именно по этой причине идея повышения пенсионного возраста воспринимается в штыки — расценивается как покушение на собственный кошелек.
Каждый четвертый белорусский пенсионер продолжает работать (на 1 января нынешнего года трудились 651,2 тыс. из 2 млн 527,1 тыс. получателей трудовых пенсий). Причем женщин среди трудящихся пенсионеров вдвое больше, чем мужчин (438,4 тыс. и 212,8 тыс. соответственно). Вот еще несколько симптоматичных цифр: на 1 января текущего года в республике насчитывалось 216,9 тыс. работающих женщин в возрасте 55—59 лет, в возрастной когорте 60—64 года работающих женщин было 105,6 тыс., мужчин — 96,4 тыс. По статистике, большинство работников, достигнув пенсионного возраста, остаются на рынке труда в среднем около 5 лет. Это плюс для рынка труда, но минус для пенсионного фонда.
***
Между тем пенсия — это пособие по не-тру-до-спо-соб-нос-ти. Специально пишу по слогам, чтобы сделать на этом особый акцент. Пенсия по определению — это выплаты тем, кто не может трудиться по состоянию здоровья. Убеждена, что постепенно — не одномоментно — нужно возвращать пенсионированию его изначальный смысл.
Полагаю, что начать следует с повышения пенсионного возраста для служащих силовых структур: среди них большинство еще долгие годы после ранней отставки продолжают работать, что естественно, поскольку силы и здоровье позволяют трудиться в 45—50-летнем возрасте. Второй шаг — постепенное повышение пенсионного возраста для женщин (скажем, каждый следующий год — на полгода), а потом — и для мужчин.
Задумывались ли вы о том, почему гамлетовский вопрос «Быть или не быть?» остается главным лейтмотивом человеческих чувств и мыслей, почему его цитируемость гораздо шире, а популярность — выше, чем у многих других великих фраз всех эпох и народов? Полагаю, потому, что и человек, и общество, и государство вынуждены решать сложные дилеммы, которые ставят перед ними время и обстоятельства. Как правило, делать выбор крайне тяжело и, по правде, ужасно не хочется. Но приходится, если иначе никак...

Елена ПРУС, БЕЛТА