Беларусь помнит

№27 от 02 июля 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Путь адъютанта

У войны есть разные страницы — героические и бесславные. Великая Отечественная оборвала и изуродовала множество судеб, она же вписала в историю несчетное количество поступков настоящих героев. Не знать и не помнить об этом сродни предательству. Один из тех людей, кто может рассказать правду о той войне, — полковник в отставке, почетный солдат Вооруженных Сил Республики Беларусь, заместитель председателя Совета ветеранов 120-й Рогачевской дивизии фронтовик Анатолий Георгиевич Саламатов.

Наша справка
14 марта 2015 года исполнилось 92 года Анатолию Георгиевичу Саламатову. Анатолий Георгиевич Саламатов родился в городе Уржуме Кировской области в России. Освобождал Беларусь, Польшу, воевал в Восточной Пруссии, победу встретил под Берлином. За освобождение Новогрудка получил первый орден Красной Звезды, второй такой же — за выслугу лет. Награжден медалью «За взятие Берлина». С 1945 года он живет в Минске. Служил в Уручье в штабе Белорусского военного округа, работал в Суворовском училище, а после увольнения в запас почти 30 лет был военным руководителем в Минском финансово-экономическом колледже.
У ветерана есть звание почетного солдата. А это значит, что каждый вечер перед отбоем в 339 отдельном механизированном батальоне 120 гвардейской отдельной механизированной бригады, где он служил, во время переклички первым называют его имя. «В комнате стоит отдельная кровать для меня и тумбочка. Когда во время переклички называют мое имя, кто-то из солдат отвечает: «Почетный солдат, полковник в отставке Саламатов Анатолий Георгиевич находится в долгосрочном отпуске». И перекличку продолжают...», — рассказывает ветеран.

— День освобождения Минска — каким он вам запомнился?
— Легендарная операция «Багратион» началась 23 июня. Мне запомнилось, как  окружали группировку немцев, прорывавшихся к Березине, под Бобруйском и Минском. Неизгладимый след оставила встреча с генералом Бахаровым, командиром танкового корпуса, который погиб во время освобождения города и похоронен  в Бобруйске. Он дал нам три танка, и они буквально промолотили шоссе от Бобруйска до Минска. Сколько немцев там было уничтожено, мы увидели уже потом…
А до этого 2 июля мы купались в реке Березине. В боях наступила передышка, немцы находились в окружении под Минском. И вот мне дали задание отвезти какой-то пакет в белорусскую столицу. Я догадывался, что это как-то связано с партизанами. Уже 3 июля я был на окраине Минска в районе автозавода. Был жаркий солнечный день. Никаких немцев здесь не было и никакого штурма города тоже. Возле кирпичного двухэтажного здания меня встретил какой-то товарищ. Видимо, по радиостанции ему сообщили обо мне. Я отдал пакет, а меня нагрузили писчей бумагой. Целую пачку я положил в машину «Виллис» под заднее сиденье. Вот и все.
Это уже потом, когда вернулись в Минск 14 августа 1945 года, я увидел город. Центральная улица, она тогда называлась Советская, — одни руины, все было разбито. Помню, что только два крайних дома возле парка Челюскинцев, кирпичные, довоенной постройки, остались.

— Далекий 1943–й. Шли бои в Рогачевском районе. В 120 дивизию прибыл молодой офицер Анатолий Саламатов. Сначала вы стали командиром стрелковой роты, затем адъютантом командира дивизии генерал-майора Телкова. Что входило в ваши обязанности?
— Я выполнял разнообразные поручения, передавал корреспонденцию, разведывал обстановку. В мои обязанности как адъютанта также входило носить при себе все награды. Иногда едем в часть куда-то, командир дивизии говорит: «Доставай медали «За отвагу» — солдатам вручить на передышке!»
Была такая история. Перед Белостоком немцы пошли в контратаку. Мы с генералом были в доме. Он сидел за печью, чтобы случайно гранатой не убило, а я бегал смотреть в трубу и докладывал обстановку. Один из снарядов попал в крышу дома, и меня доской ударило по фуражке. Генерал говорит: «Иди сюда. Доставай орден!» Он мне орден там, за печкой, и вручил…
27 июля 1944 года наши солдаты на танках ворвались в Белосток. Немцы бежали. Но часть их закрепилась на окраине города. На следующий день утром мы взяли в плен немецкого майора.
Смотрим, идет по улице странная высокая женщина. Пригляделись и по сапогам с длинными голенищами поняли, что это мужчина. Оказался майором немецкого генерального штаба. Он проспал, когда фашисты убегали. Это была птица высокого полета — военнопленный из генерального штаба Гитлера!

— Говорят, вы остановили убегающих от врага солдат Красной армии?
 — Да. Орден Отечественной войны II степени мне дали за это. При входе в Восточную Пруссию за Белостоком нас встретили немцы. Некоторые наши дрогнули. Смотрим — минометчики по полю бегут, человек двадцать. Я с пистолетом наперерез к ним. Понятно, что я бы не выстрелил, но как же был возмущен! «У нас мин нет!» — говорят. Но остановить мне их все-таки удалось. Потом после войны встретил одного из тех «дезертиров», так он мне напомнил, как я его чуть не убил тогда. А потом поблагодарил за тот поступок, говорит, глядя на меня, у него произошла переоценка ценностей. И закончил войну этот человек героем.
— Какой самый поразительный эпизод за годы войны вы вспоминаете чаще всего?
— Под Рогачевом был такой случай. Однажды в бинокль мы заметили вражеские блиндажи. Неожиданно оттуда вышли молодые женщины, довольно много их было. Как оказалось, это были девушки из России, которые покинули свою родину и бежали вместе с немцами. Мотивы, побудившие их сделать это, мне неизвестны…
Когда мы их встретили лицом к лицу, один наш сослуживец узнал среди них свою одноклассницу, подскочил к ней и со всей силы влепил пощечину со словами: «Как ты могла!»
…Дальнейшую судьбу этих девушек я не знаю, но было принято решение взять их в плен вместе с фашистами.