Это интересно

№17 от 22 апреля 2015 года

Статья

Комментарии (0)

Синдром Питера Пэна

Ехала я однажды в электричке, рядом со мной сидели двое молодых мужчин, лет тридцати. И здоровые такие мужики. Всю дорогу, а это было около часа, они разговаривали о войнушке. Знаете, о такой компьютерной игре, где убиваешь неприятеля, за полученные очки покупаешь себе виртуальное оружие, оснащаешься, так сказать, и дальше «мочишь» врага направо и налево. Вот сидят эти взрослые мужчины, рассказывают о своих стрелялках до глубокой ночи. Главное, один жаловался, что пятилетний сын и жена не дают ему спокойно в компьютере играть, мешают, видишь ли.
Говорили они громко, и невольно я их слушала. Слушала и вспомнила других парней в годы моего студенчества. Им тоже было столько же лет, а некоторым и меньше. Но были они другие… И за плечами у них была война, только настоящая — война в Афганистане. И оружие они держали в руках не виртуальное, и контузии у них были, и страшные рубцы от ранений на теле.
Прошло-то с тех пор времени всего ничего, а выросло новое поколение, которое поднялось и возмужало в иных условиях. И интересы у них другие, и взгляды на жизнь, наверное, тоже.
Сейчас нередко говорят об инфантилизме молодых, о их несерьезности. Даже существует представление, что современная молодежь, особенно мужская ее часть, все чаще ориентируется на образ «вечного ребенка», воплощением которого является герой романа английского писателя Джеймса Барри Питер Пэн — маленький мальчик, категорически не желавший взрослеть, предпочитая беззаботную жизнь в сказочной стране Нетинебудет. Образ Питера Пэна стал симпатичен детям и не только. Взрослые тоже с удовольствием начали подражать поведению литературного персонажа. Психиатры и психологи усмотрели в поведении и мироощущении этого героя проявление новой болезни — инфантилизма. Инфантилизм — желание человека всегда оставаться юным и не принимать на себя ответственности.
Английский ученый Эндрю Калькутт в книге «Задержка развития: поп-культура и эрозия взросления», которая вышла в 1998 году, предположил, что современное общество все более активно демонстрирует нежелание взрослеть. Введенный им термин «кидалт» (от английских слов kid — ребенок и adult — взрослый) означает взрослых людей, сохраняющих свои детские и юношеские увлечения. Главная их черта – бегство от проблем и стрессов реальности в мир фантазий и воображения. Они уходят от обязательств перед окружающими, не способны, а главное, не желают разумно воспринимать действительность. Муж моей знакомой, например, давно разменяв третий десяток и имея двоих детей и многолетний брак за плечами, при любой возникающей семейной или бытовой проблеме говорит, чтобы женщина сама с ней справлялась. Мол, ты захотела делать ремонт, ты решила рожать второго ребенка и т.д. А сам идет в комнату, запирается и… клеит модели паровозиков.
Увлекаясь детскими играми, люди среднего возраста таким образом сторонятся заниматься серьезными, взрослыми делами. В некоторых странах мира отмечается рост числа молодых взрослых, которые возвращаются домой после небольшого периода жизни отдельно (например, во время учебы): доля тех, кто вернулся в отчий дом, выросла с 25 % в 1950-м до 46 % в 2001-м. В Японии 70 % одиноких работающих женщин в возрасте 30–35 лет живут с родителями, в США делят кров со своими родителями 18 млн 20-34-летних, а это 38 % всех одиноких молодых людей. Появился даже новый термин – «дети-бумеранги».
 Умение жить самостоятельно, самим налаживать быт перестает быть важным, стало менее цениться. Куда проще вернуться на все готовое, то, что за много лет создали родители, и поселиться у них, а еще лучше, чтобы они тебя кормили, оплачивали коммунальные, а свои деньги тратить на «маленькие слабости»: компьютерные игры, ночные клубы, брендовую одежду или копить на крутую машину.
За последние десятилетия из общества «строителей коммунизма» мы превратились в общество потребителей. Раньше было четкое представление, как нужно жить, чтобы было правильно: школа — вуз (техникум) — работа — семья — ребенок. Еще лет двадцать назад мамы сильно переживали, если их дочери не выходили замуж до 25 («Незамужняя? Значит, никто не берет!»). А помните, была такая присказка: «До сорока не женился — никому не сгодился». На бездетных посматривали косо, а государство брало налог за отсутствие ребенка. Сегодня же никого не удивляет молодой человек, холостякующий до 40 лет и при этом живущий с родителями. Семидесятилетняя мама ему варит борщи и гладит брюки, и такая ситуация уже давно не исключение. Большинство девушек современности не собираются рожать раньше 25 лет и считают, что чем позже, тем лучше.
Ну а к работе вообще никто не относится как к призванию. Сейчас даже норма, когда молодой человек не засиживается на одном месте: поработал полтора-два года — и отправился на поиски нового. Они никак не могут определиться, чем же им по-настоящему интересно заниматься. И речи уже нет о профессиональных династиях или о ветеранах, которые десятки лет трудятся на одном заводе.
В социологии существует пять этапов перехода человека во взрослую жизнь: окончание школы, уход из родительского дома, обретение финансовой независимости, вступление в брак, рождение ребенка. Некоторые молодые люди вообще не осиливают всех пяти стадий: кто-то никогда не вступит в брак и не родит ребенка, потому что не хочет для себя такой обузы. Ведь растут и ширятся ряды тех, кто выступает против рождения детей в принципе. Есть даже такое мировое сообщество, организованное в 1992 году школьной учительницей Лесли Лафэйет, чайлдфристов («Свободные от детей») — людей, которые не то что не могут, не хотят производить потомство.
А кто-то меняет порядок этапов: прежде всего карьера и много позже — создание семьи. Но в итоге до этой самой семьи дело может дойти к годам пятидесяти.
Так или иначе, тот период, который принято называть «взрослостью», сегодня для многих наступает позже, чем было ранее. Причины этого озвучиваются самые разные. Одни считают, что это «торможение» связано с экономической ситуацией, другие полагают, что к этому фактору надо относиться как к длительному, ведущему к полной реорганизации современного человека процессу. И закончится он лишь через несколько десятилетий.
Так неужели настало время веселых и беспечных питеров пэнов?
Надеюсь, что нет. И настоящих мужчин, на которых можно положиться, все-таки больше. А значит, и у человечества есть перспективы.
Юлия ЛАБЕЦКАЯ