Социум



Беженцы: тяжелый выбор

20 июня мы отмечаем Всемирный день беженцев. Накануне этого события журнал «Беларуская думка» провел круглый стол по вопросам законодательства о беженцах на тему «Толерантно ли белорусское общество к иностранцам?».
В нем приняли участие представитель Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Республике Беларусь   Жан Ив Бушарди, советник по правовым вопросам Представительства УВКБ ООН в Беларуси Тимофей Солодков, декан факультета международных отношений БГУ доктор исторических наук, профессор, председатель Наблюдательного совета МОО «Развитие» Виктор Шадурский, начальник Департамента по гражданству и миграции МВД Беларуси Алексей Бегун, председатель ОО «Белорусское движение медицинских работников» проектный менеджер Службы по консультированию беженцев Владимир Кравченко, директор фонда поддержки вынужденных мигрантов и беженцев «Интеграция-А» Дауд Амири, член Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь по здравоохранению, физической культуре, семейной и молодежной политике председатель ОО «Белорусская ассоциация врачей» Дмитрий Шевцов.
— Можно ли назвать Беларусь толерантным государством в отношении беженцев и иностранцев и насколько политика нашей страны отражает формирование этого положения?
 Д. Амири: — Я здесь живу давно и чувствую себя комфортно. Толерантность — это всегда положительный фактор. Необходимо сохранить ее и в дальнейшем. Важно, чтобы студенты-иностранцы были в обществе, могли знакомиться с местными обычаями и находить взаимопонимание. Они должны привыкнуть к новой культуре. В последние дни существования Советского Союза, когда мы, студенты из разных стран, приехали в Беларусь, нас селили вместе с белорусами. Это было очень хорошо — расширялся круг общения. И, возможно, именно это помогло мигрантам быстрее стать частью принимающего общества.
Ж.-И.Бушарди: — Не так давно мы посещали Гродно, и по итогам нашего визита вышло интервью на тему миграции. Более 90% комментариев к нему носили негативный характер. Не знаю, может, такая ситуация только в Гродненской области, может, это какой-то феномен, который не отражает картину, существующую в белорусском обществе в целом. Так как я сам француз,  могу о многом судить по европейским странам. Сегодня темы толерантности и отношения к миграции становятся все более актуальными. В связи с экономической ситуацией граждане Франции рассматривают иностранцев, скорее, как людей, которые забирают у них работу. И я рад, что белорусы не относятся к мигрантам подобным образом.
В. Кравченко: — Наша организация с 1998 года занимается решением вопросов беженцев, также у нас была создана служба по их консультированию. Граждане других государств чаще всего приезжают к нам целенаправленно, так как знают, что Беларусь спокойная страна, где нет религиозных столкновений и где к иностранцам относятся уважительно. К настоящему времени проделана огромная информационная работа с центральными и местными органами управления  в отношении беженцев. Но существуют проблемы среди молодежи и  учащихся, где дети с трудом регулируют свои отношения. У этой группы населения разногласия нередко выливаются в прямые негативные высказывания в адрес лиц другой национальности. Сейчас МОО «Развитие» проводит большую работу по формированию общественного мнения среди граждан. Может быть, нужно привлекать средства массовой информации, которые должны интенсивнее работать в этом направлении.
— Почему количество беженцев — 700—800 человек — в нашей стране каждый год остается практически одинаковым?
А. Бегун: — Нас окружают безопасные в миграционном отношении страны, и мы находимся вдалеке от конфликтных регионов, не сталкиваемся с первой волной беженцев. Поэтому нет тысяч ходатайств о предоставлении такого статуса.
 — Нужны ли изменения непосредственно в законодательстве, например, упрощение получения гражданства, вида на жительство, борьба с нетерпимостью?
В. Шадурский: — В первую очередь нужно, чтобы права беженцев сочетались с обязанностями. Мы ведь тратим деньги на пособия для них. В свою очередь их обязанность должна заключаться в желании интегрироваться, и самое важное здесь — знание языка. Это должно быть жестче прописано. Сегодня для изучения языка делается много: есть классы русского языка, курсы. Ведь если у беженцев слабое знание языка, им труднее общаться, работать, продолжать обучение, получить специальность. Таким людям тяжелее трудоустроиться и они занимают более низкую ступень на социальной лестнице. У них потом возникают вопросы типа «а неужели мы не заслуживаем большего?». Нельзя допускать геттоизации, создания национальных анклавов, больших поселений, где возрождается культура, которая часто идет вразрез с устоями принимающего общества. В результате таких процессов появляются целые кварталы.
— Поддерживаете ли вы введение обязательного экзамена?
Д. Амири: — Думаю, что есть беженцы с языковым барьером. От этого возникают остальные проблемы — незнание законодательства, культуры и т.д. Беженцы же порой живут по принципу: «пособие есть — и хорошо».
Д. Шевцов: — Если беженцы приезжают на постоянное место жительства в Беларусь, то тогда экзамен нужен, но если они собираются потом уехать, то это будет, скорее, претензией к людям, которые хотят к нам попасть. Иногда людям нужно вдруг выехать, оставив все, и если мы им выставим требование — знание языка, они вряд ли смогут его выполнить так скоро. Здесь нужно подходить дифференцированно. Белорусские граждане должны быть культурными людьми и понимать, что к нам приезжают иностранцы, у которых произошли разные случаи в жизни, некоторые из них хорошо владеют языком, а некоторые — нет. И вопрос в том, есть ли желание изучать язык или оно отсутствует. Но что касается предоставления вида на жительство или гражданства всем без ограничения — на мой взгляд, не стоит этого делать. Мы должны защищать свою страну, а не просто открыть ворота для всех подряд. Что касается закона о статусе беженцев, его шлифовка и доработка необходимы. Мы, депутаты, будем рады различным предложениям.
— Есть ли примеры, когда беженец  вернулся домой?
Д. Амири: — Есть, но случаи возвращения единичны. В Беларуси есть все условия для жизни. Поэтому люди чаще обосновываются здесь. Они могут уезжать на родину в гости, но живут на постоянной основе здесь. По поводу афганской общины. Афганцы не верят, что на родине, там, где идет война, будет спокойно и стабильно. Сегодня нужен определенный талант, чтобы выжить там. Я езжу домой дважды в год. Но я там «чужой среди своих». В Афганистане нет социального обеспечения, и я останусь здесь, пока уровень жизни там не возрастет.
— Нужно ли стимулировать возращение мигрантов или их интеграцию?
В. Кравченко: — Проблема в том, что все беженцы стремятся жить именно в Минске. Мы провели эксперимент. Нашли в Воложине и Логойске коттеджи, пригодные для жилья. Привезли беженцев, показали их. Потом провели их на заводы, рассказали о местном производстве, там, где делают протезы для инвалидов. У них там и зарплата неплохая, около 4 млн рублей уже для учеников. Но никто не согласился туда ехать жить. Так что процесс интеграции остается достаточно сложным. Надо стимулировать его, но главное все равно желание.
Т. Солодков: — У УВКБ ООН есть критерии возвращения на родину. Есть долгосрочные решения: интеграция, добровольная репатриация и переселение в третьи безопасные страны. В 2007—2008 гг. были проведены исследования по интеграции, и при всех условиях, существующих в Беларуси, именно местная интеграция является наиболее приемлемым вариантом для долгосрочного решения. В прошлом году вернулся на родину один грузин, а в позапрошлом — эфиоп. Случаи переселения в третьи страны единичны.
— Ситуация в Украине далека от завершения. Многие из белорусской общины в Украине хотят вернуться обратно в Беларусь. Насколько мы к этому готовы?
А.Бегун: — Мы уже готовим комплекс мероприятий, которые позволят массово принять этих людей. Сейчас находимся на этапе завершения работы по оказанию помощи и предоставлению защиты любым беженцам. По Украине же количество человек, подавших заявку на предоставление статуса беженца, не более 10. Остальные приезжают на других основаниях — получают вид на жительство, разрешение на временное проживание у родственников, право на трудовую деятельность. Так что мы констатируем миграционную активность.