Гостиная «7 дней»

№36 от 05 сентября 2013 года

Статья

Комментарии (0)

Елена Ваенга: «Если тебе дали семена, ты должен их взращивать!»

Сольный концерт Елены Ваенги с программой «Лена» в Летнем амфитеатре стал увертюрой фестивальных событий Международного фестиваля искусств «Славянский базар в Витебске». Своеобразный голос певицы, ее удивительная артистичность и непосредственность сценических манер заколдовала зал, который раз за разом просто взрывался аплодисментами. В исполнении российской певицы прозвучали новые авторские произведения, среди которых была и «Колыбельная», написанная Еленой для ее маленького сына. «Не знаю, как повели бы себя другие дети, но мой сын засыпает под мою чудовищную колыбельную, в которой главную партию исполняют медные духовые инструменты», — со смехом констатировала певица. К удовольствию публики, Елена Ваенга включила в концертную программу и давно полюбившиеся публике композиции. В финале концертной программы она призналась в своей любви к фестивалю и городу Витебску и дала обещание приезжать сюда каждый год. Приятно, что в один из фестивальных дней Ваенга согласилась ответить на вопросы корреспондента «7 дней».
 — Елена, ваш концерт на «Славянском базаре» длился 3 часа. Что для вас это время?
—  После того, как Иосиф Кобзон был у меня на концерте, он мне позвонил на следующий день и сказал: «Все хорошо, много поешь». Для меня 3—4 часа концерта — это мгновение. Но надо чувствовать грань, люди устают от множества песен, им домой пора. Но для меня это такое удовольствие!
–– Обращаете ли вы внимание на количество зрителей в зале?
–– Естественно! Если в зале есть свободные места, я сразу начинаю думать: в чем проблема? Первое: в чем проблема у меня? Второе: не задраны ли цены? Третье: а не часто ли я сюда приезжаю? И дело тут не в деньгах, поверьте. Любой артист, каким бы гнилым в душе он ни был, все же артист. И в последний момент перед выходом на сцену ему уже не деньги нужны, а люди. Но я уже собаку съела на жадных организаторах. Скажем, ты стоишь 10 рублей, организатор может заработать 20. Например, в Поволжье я как-то сама вышла в зал и, подойдя к ряду десятому, попросила: дайте мне билет. И увидела цену — восемь тысяч! А там зарплаты — шесть... Я такого позора перед зрителем давно не испытывала. Я ходила и реально извинялась. И теперь, когда мы поедем в поволжский тур, там будут цены по 500 рублей за концерт.

–– Вы много внимания уделяете своему гардеробу?
–– Еще Чехов сказал, что в человеке должно быть все прекрасно. Я борюсь за красоту во всем. Вам же приятно видеть красивую женщину. А когда выходит артист в джинсах и футболке, это, конечно, личное дело каждого, но мне не понять. Он же к людям идет, к зрителю.
— Ходят слухи, что вы собираетесь покинуть сцену. Можете их опровергнуть или подтвердить?
— Я буду работать до мая следующего года, потом — перерыв. Если честно, у меня стройка встала, мне жить негде, у меня нет человека, который за меня построит дом, сделает ремонт. И мне надо уделить время своей бабушке и ребенку, но в первую очередь бабушке. Потому что мне страшно — ей 86 лет, а она моя самая любимая бабушка. Если с ней что-то случится, я себе потом не прощу. И никаких денег не надо будет, никаких концертов!
— Насколько вы вписались в московскую музыкальную тусовку?
— Не вписалась, у меня времени нет на это, я мало бываю в Москве. Но ко мне нормально относятся люди — по крайней мере, те, кто сам нормальный. Не завистливые и самодостаточные. Они сразу сказали: «Велком! Места много!». Вообще, я так уж сильно не пробивалась в шоу-бизнес, не разбивала лоб, чтобы прямо в одну дверь, в другую... Я пришла, и на меня просто не обратили внимания — я же простушка из села и большой конкуренции никому не составляю. А потом, у каждого же своя музыкальная ниша.
–– Как вы относитесь к творчеству своих  коллег?
— «Поцелуй меня везде, восемнадцать мне уже», — я всегда буду против этого. Ну, это ужасно! Серега — он хороший парень, у него на лице написано, что он добрый, потому что он полный. И разве папа споет своей дочке такое, простите? Ведь нормальный мужик никогда этого не сделает!
 — Раньше в своих интервью вы говорили, что для того, чтобы почувствовать себя суперженщиной, вам не хватает ребенка. А сейчас?
— Теперь я полусуперженщина, потому, что мне хотелось бы дочку. Когда я смотрю на своего мальчика, думаю, что нет существа, которое я люблю больше. Раньше думала, что знаю, что такое любовь. То есть душа же чувствует любовь к матери, к отцу, к любимому, но эта любовь рядом не стоит. Это совершенно душераздирающее чувство. Но всякий раз, когда я смотрю на своего мальчика, мне кажется, что скоро придет невестка и заберет его. Поэтому я очень хочу дочку! Если  и сделаю паузу в творчестве, то только ради этого. Кстати, мама мне звонила в Витебск. Говорит, ходит сынок. Я, когда приезжаю, встаю с ним рядом, а баба Надя спрашивает: «Где мама?» А он на фотографию показывает: «Вот!». Она ему на меня кивает: «Вот же мама!». А он головой мотает и все равно показывает на фотографию.
— Как вы проводите свободное время?
— Здесь проблема, потому что у меня вообще нет свободного времени. Я настолько загнала себя в постоянную пахоту, в какой-то замкнутый круг... Прекрасно понимаю, что это разновидность психоза, но не могу расслабиться. Я не могу жить, как нормальный человек. Вот работать на концерте могу по три с половиной, по четыре часа легко. Отдыхать не умею: никогда не лежу на пляже, зато много плаваю, причем мне все равно, где именно плавать. У меня страшная бессонница, я не сплю до пяти, до шести утра, и все в коллективе про это знают. И дело не в алкоголе, поверьте, это все обман. Когда я не сплю, смотрю фильмы ужасов и мультики. Я профессиональнейший знаток фильмов ужасов, у меня антология ужасов, меня это отвлекает от нашей жизни. И по фразам, как многие с фильмом «Иван Васильевич меняет профессию», знаю «Рассвет мертвецов». Это смешно, но это факт! Мультики все люблю: советские, диснеевские, не люблю только японские, они мне не нравятся. Классические мультики я уже собираю для Ванечки.
–– Что для вас самое ценное в творчестве?
–– Профессионализм. Во всем. В музыке, в исполнении, в голосе. Он должен быть даже в сценической одежде, которая должна радовать глаз человека, а не отвлекать короткой юбкой. Кроме того, я не приемлю фальши во многих вещах. Да, понимаю, голос может сорваться от волнения — это человеческие моменты, ничего страшного, такое может случиться с каждым. Но важно старание. Лучше я в пяти песнях две секунды «дам петуха», чем пять минут буду петь под фонограмму.
–– Вы автор музыки и стихов исполняемых вами песен и романсов. Что появляется сначала — музыка или стихи?
–– Музыка и поэзия идут параллельно. В половине случаев вообще не могу объяснить, как родилась та или иная песня. Меня иногда спрашивают: «Откуда такая красивая мелодия?». Наверное, это результат пятилетнего музыкального образования, когда были выучены почти все оперы, симфонии и другие классические произведения наизусть. Без серьезной базы хорошие вещи не пишутся.
–– Я заметил, что одна и та же песня на разных концертах у вас звучит по-разному. Почему?
–– Тут как в повторяющемся спектакле: идея одна, а проживание разное. Спеть одинаково одну и ту же песню, как и сказать с той же интонацией слово «люблю» не получается.
— Ваш творческий рост происходит стремительно. Ощущаете ли вы Божий промысел в своей судьбе?
— В Библии есть притча, в которой заложен очень хороший для всех пример: Бог дал двум людям семена, но один человек их выбросил, а другой взрастил. Если тебе дали семена, ты должен их взращивать! Я считаю, что у каждого человека есть свой талант. Он не обязательно должен петь или танцевать, просто надо любить то, что ты делаешь, к чему тянется душа. Я в шесть лет сама подошла к пианино и стала на нем играть. Я жаждала музыки, не могла без нее жить. Она мне была нужна, как воздух, это происходило бессознательно. Так разве это не Божий промысел?

Артур МЕХТИЕВ