Погода, Беларусь
Главная Написать письмо Карта сайта
Специальный проект
>>>
На заметку потребителю
>>>
Люди в белых халатах
>>>



История и современность

№4 от 24 января 2013 года

Девушка с секретом
Девушка с секретом

Образ женщины-разведчицы или шпионки довольно популярен в кино, так как предполагает необычное и интересное единство противоположностей в образе главной героини: сдержанность и эмоциональность, мужество и страх, жесткость и сострадание. Мы сразу вспоминаем Анджелину Джоли, которая с блеском выразила это противоречие, исполнив роль агента ФБР в юбке. Она с ловкостью проделывает всевозможные трюки, а ее глаза горят острой жаждой справедливости и желанием сделать мир лучше… Примерно такое представление о работе разведчиц имеет основная часть населения в основном благодаря поп-культуре, художественным произведениям и в первую очередь кинофильмам. И, конечно, же этот образ далек от реального. О том, из каких нюансов на самом деле складываются трудовые будни офицера контрразведки, рассказывает участница Великой Отечественной войны Клавдия Ивановна Андреева.

— Родилась я в 1920 году в красивой деревне на берегу великой Волги-матушки, недалеко от Самары. Поступая в железнодорожное училище, даже не подозревала, что передо мною откроет двери столица моей Родины — Москва! Спустя некоторое время я уже работала в сельскохозяйственном научно-исследовательском институте секретарем-машинисткой. А когда началась война, меня направили в авиацию, к самолетам. Так я стала оружейницей. За два года службы так и не смогла привыкнуть к тяжелым потерям летного состава. Утром молодой парень сидит с тобой за одним столом, балагурит, смеется. В обед улетает на задание, а вечером ты уже пишешь на него похоронку. И слезы размывают чернила… А у меня еще и сердце ранимое, я по каждому летчику плакала… А командир у нас суровый был. «Не сметь реветь!» — говорил. Это, мол, война...
— У каждого времени свои особые задания, которые приходится выполнять разведчикам. Помните свое первое задание?
— Первое серьезное задание оказалось далеким от авиации, зато навсегда связало меня с контрразведкой. «Знаете ли вы этого человека?» — вопрос, заданный в особом отделе части, заставил перепугаться. Офицер показал фотографию, на которой был изображен 2-й секретарь райкома комсомола одного из районов области. Мы встречались с ним на собраниях. «Сможете ли опознать его сейчас, если он носит немецкую форму?» — прозвучал вопрос. Для того, чтобы подтвердить эту информацию, мне нужно было проникнуть на оккупированную территорию. Задача осложнялась тем, что этот человек также легко мог опознать меня. Мне дали девушку-напарницу, переодели в гражданское, вручили узелки с солью, будто бы для обмена на продукты. И ночью группа разведчиков перевела нас через линию фронта. Когда мы вышли к деревне, где был штаб местной полиции, пришлось спрятаться в зарослях крапивы. Сидели там часами, всматриваясь в лица непрерывно курсирующих по дороге патрулей. Было страшно, конечно. Но и злость взяла, когда в одном из проходивших мимо полицаев я узнала того самого комсомольского активиста. В особом отделе оценили удачливость обычной оружейницы из авиаполка. С тех пор мне не раз до конца войны приходилось выполнять специальные задания контрразведчиков. Между прочим, с большинства из этих поручений до сих пор не снят гриф секретности.

— Клавдия Ивановна, а вот какой у вас характер?
— Ну, матом я не ругаюсь. Ладно, шучу! А если серьезно, то я добродушный человек, не конфликтный.
— Ваши личные качества и серьезное отношение подкупали командиров?
— В 1943 году меня перевели в штаб армии на должность машинистки инженерно-авиационной службы. Каждый день  приходилось обрабатывать десятки секретных и особо важных документов. Почты — гора, но я работала, не отказывалась. Вот и без семьи осталась. Три женщины нас было, и все остались без семьи — работали ночами, да и некогда нам было. Трудно представить мужчину на моем месте, занимающимся таким чисто женским и кропотливым трудом: работа с документацией, ведение журналов, соблюдение сроков, бесконечные напоминания забывчивым... Лишь после Победы, в 1948 году, меня «расшифровали» — и я была официально зачислена в отдел контрразведки 22-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии. Прямо оттуда, будучи младшим лейтенантом, поступила в распоряжение ОКР МГБ СССР по Белорусскому военному округу. С этого времени я находилась в центре тайной войны с бывшими немецкими пособниками, деятелями антисоветского подполья, на рубеже защиты государства от идеологической диверсии Запада, сохранности секретов. Предателей вокруг много было. Наши следователи выезжали в Бобруйск, Гродно. В той же среде пробовали вербовать свою агентуру и спецслужбы США, одновременно делая ставку на репатриантов, возвращающихся домой из-за границы. Впрочем, никто из вражеских агентов и деятелей антисоветского подполья, считавших себя доками в конспирации, так и не распознал во мне — симпатичной девушке — фронтовичку, офицера военной контрразведки. Обычно я интересовалась невинными вещами. Например, поводом для того, чтобы прийти в гости к «разрабатываемому» агенту, были... цветы в его палисаднике. Помню, в доме на Комаровке, где втайне поселился бывший абверовец, я изображала восторженную простушку: «Ой, какие у вас розы в дворике! Не поделитесь ли семенами?». Так выяснялись план помещений, обстановка в квартире, наличие подозрительных лиц. Позже по моим следам шла уже группа задержания, редко возвращавшаяся ни с чем... Много тайн я знала! На пенсию ушла, когда мне исполнился 71 год.

— Сейчас телеканалы буквально пестрят фильмами о разведчиках и шпионах. Сравниваете их работу со своей? Какие мысли приходят во время просмотра? Иногда показывают, например, что разведчикам приходилось в целях уничтожения секретных материалов в критической ситуации и документы съедать. Такого в вашей практике не было?
— Нет. Я вообще эти фильмы смотреть не могу — слишком далеки они от реальности. Но я хорошо помню, как мне говорили старшие товарищи: вот пошла ты куда-то, видишь — соломинка на дороге лежит, а как она лежит — смотришь и запоминаешь. Обратно возвращаешься, смотришь на ту же соломинку, если сместилась, значит, кто-то прошел. Обучали меня наблюдательности, язык за зубами держать учили.
— Клавдия Ивановна, а любовь на войне была?
— Да, была одна несколько романтическая история, когда мне поручили узнать причины самоубийства одной из девушек-парашютоукладчиц. Выяснилось, что разгадка трагедии... в неразделенной любви к французскому пилоту эскадрильи «Нормандия — Неман», базировавшейся рядом с ее авиаполком. Да, на войне было место и сердечным драмам. Но куда больше — страха... Например, перед газовыми атаками осенью 1944-го, которые так и не состоялись. Но мы несколько ночей спали в противогазах.
— И все-таки не могу поверить, что за всю свою жизнь вы никого не любили.
— Ладно, так и быть, расскажу вам, хотя я никому об этом не говорила раньше... Тот самый летчик, о котором я вам выше рассказывала, что разбился во время выполнения боевого задания, и был мой любимый. Звали его Андрюша. До сих пор его вспоминаю... Потом, когда мне лет 40 было, ухаживал за мной один хирург, хороший человек был, уважаемый. Да только кто меня с таким режимом работы выдержит? И он тоже очень востребован был, вот и не сложилось что-то.
— Семья ваша никогда не задавала неудобных вопросов по поводу работы? Не была ли ваша таинственность камнем преткновения в какие-то моменты? Да и вам, может быть, хотелось поделиться переживаниями и опасениями? Мы, женщины, ведь очень любим общаться — для нас совершенно естественно рассказывать о происходящем в нашей жизни, о своих мыслях и чувствах.
— Сестра с пониманием относилась к моему выбору, вопросов не задавала. И я никому ничего не рассказывала, я ведь давала подписку о неразглашении. Зато сейчас весь двор знает, где я работала, потому что меня не раз привозили к подъезду на черной «Волге» — после чествования ветеранов. Уделяют старикам внимание. А сейчас состою в Белорусской общественной организации ветеранов КГБ «Честь». Раньше в школах выступала. Теперь все лето сижу на лавочке возле подъезда и возле меня целая орава детишек крутится. Спрашивают, а где ваши внуки, а я говорю — да вот нету. Зато я всю свою жизнь по комсомольской линии занималась с детьми. Сначала в деревне — воспитателем в детском саду, потом — заведующей, в Москве — пионервожатой.
— А какие у вас награды есть?
— Да какие тут награды... Вот орден Красной Звезды. Еще есть орден Отечественной войны II степени и медали «За боевые заслуги», «За оборону Москвы»... Но с особой гордостью я ношу на груди, конечно, боевые награды.
— Оглядываясь назад, какие выводы вы могли бы сделать сегодня из своей такой непростой жизни?
— Счастье в том, что я живу! Жизнь моя мне нравится. И не жалею, что посвятила ее именно этой организации. Многие отказались, ведь насколько престижная эта работа, настолько она и тяжелая. И пусть мой труд был лишь небольшим звеном в важной цепи, но от нее в том числе зависела судьба нашей Родины во время тайного противостояния крупнейших держав XX века. А это иногда важнее, чем устроить личную жизнь. Я до сегодняшнего дня прожила красиво — все время в движении, в работе… И основная причина моего долголетия — любовь к людям!



Всего 0 комментария:


Еще
В рубрике
От автора

В возрасте 103 лет умерла старейшая представительница влиятельного магнатского рода пани Эльжбета Радзивилл, дочь предпоследнего владельца Несвижского замка. Для нее главная достопримечательность Беларуси была родным домом. Корреспондент «7 дней» узнала, какой Эльжбету помнят в Несвиже и кому княжна доверила опекать фамильную усыпальницу.

В начале 30-х руководство БССР всерьез задумалось о переносе столицы. Альтернативой Минску стал Могилев.  Окончательный срок переноса столицы был определен 20 апреля 1939 года: ноябрь 1939-го. Но несмотря на начавшиеся действия, областной город не поменял статус.  Рассказываем, почему партийные чины отказались от своей задумки, во сколько бы советскому бюджету обошелся этот «переезд»
и каким бы был столичный Могилев.

В небольшом райцентре Докшицы, где живет меньше 7 тысяч человек, можно найти кладбища сразу четырех конфессий: православное, католическое, иудейское и мусульманское. Мы побывали на каждом и узнали, в чем причина такого необычного ист


Что связывает Беларусь с освоением космических просторов? В первую очередь, летчики-космонавты, уроженцы нашей страны: Петр Климук, Владимир Коваленок и Олег Новицкий. Мы побывали на малой родине Героя Советского Союза  Владимира Коваленка, который трижды летал в космос. В общей сложности он провел на орбите 216 суток, в том числе два часа – в открытом космосе.