Настроение недели

№1 от 02 января 2014 года

Статья

Комментарии (0)

Почти рождественская история

…Елку я ставлю задолго до 1 января, под вечер которого по заведенной традиции в тесноватую бабушкину квартирку вваливаются дорогие и любимые. Раскладываю подарки. Что-то к ним еще добавится, а что-то прикуплено заранее — как вот эта веселая мама-утка с желтым выводком, игрушка для купания. Младшему сыну сына под Рождество исполняется годик, в самый раз пускать в плавание по ванной утиную флотилию.
  «Да, дорогие мои, — обращаюсь я к наблюдающим за предновогодними хлопотами лицам с фотографий на стене. — У нас чудесное, просто замечательное прибавление. Так что первого января к нашему семейному дереву добавится еще один маленький листочек. Рады? А уж я-то как, и не передать»…
…В 33 года, в библейском возрасте, у моего мужа началась другая жизнь. Без меня. Бывшая жена, двое детей, требующая ремонта хрущевка (на которую было обменено приличное, но периферийное жилье) — все это осталось в первой, прошлой половине. Во второй, будущей, оказалась юная студентка, страсть к которой поразила моего мужа солнечным ударом. Что, как я знала из русской литературы, которую преподавала когда-то в школе, ничем не лечится…
Поэтому мы расстались без сцен, долгого выяснения отношений и дележа имущества. Да и какой дележ? Мы приехали в столицу с минимумом багажа. На остальное муж надеялся заработать: в вузе, куда его пригласили работать, и на фирме, которой руководил его однокурсник. И хотя муж благородно пообещал заботиться о детях, все равно первым порывом было собрать чемоданы и уехать… Но куда? К моим пожилым родителям в небольшой городок, из которого однажды увез меня любимый человек? К свекру со свекровью? Они помогали, чем могли, переживали из-за нашего развода, звали, но сесть тем и другим старикам на шею мне не позволила бы совесть.
Ситуация усугублялась тем, что женщину сразу с двумя «отягчающими обстоятельствами» — дошкольного и младшего школьного возраста — мало кто хотел видеть в числе сотрудников. Да я и не обижалась: болели дети постоянно (то ли переезд не пошел им на пользу, то ли к нему добавился стресс от ухода папы). Поэтому я устроилась работать нянечкой в детский сад, куда ходила младшая и откуда было два шага до школы, где учился старший.
А какие заработки у нянечки? Муж, как и обещал, помогал, но все уходило на детей, еду, оплату квартиры. Просить деньги на свой гардероб я просто не могла. И, в очередной раз подштопывая старый свитерок, говорила про себя, что главное в человеке — не одежда, а чистота и аккуратность. Тем, чем я всегда отличалась в школе, — от выглаженного фартучка до безукоризненных тетрадок…

Собственно, со школы все и началось, а вернее, с того дня, когда сын принес домой задание: составить вместе с родителями генеалогическое древо и придумать семейные девиз и герб. За выходные… Однако, приступив к исполнению, мы быстро поняли, что осилить задание не сможем не то что за два дня — за два года. Кого, собственно, знали мои дети и я? Родителей мамы и папы, то есть бабушек и дедушек. Еще дядей — братьев папы, у меня ни сестер, ни братьев не было. Я помнила, правда, своих бабушек и дедушек, но ничего не могла сказать о предках мужа. В общем, нарисованное нами семейное древо походило на чахлый кособокий саженец…
И хотя учительница похвалила работу, я решила — уже не для школы, а для себя, для детей — собрать как можно больше родственных «побегов»: имен, фамилий, сведений, фотографий. На первых же каникулах мы махнули к свекру и свекрови. И специально заведенная общая тетрадь начала заполняться именами и романтическими историями. Все-таки ни один сериал, думала я, записывая рассказы родителей мужа, не сравнится с реальной человеческой судьбой.
…Отец свекра привез свою жену из далеких придонских степей, до которых дошел с Красной Армией. Чудом уцелевшая в огне Гражданской войны красавица-казачка родила тихому полешуку трех черноглазых сыновей. Была образцовой хозяйкой, прекрасно шила, вышивала и рисовала. До глубоких лет сохранила величавую осанку и тонкий стан. А вот дед на старости лет сдурел: ушел к молодой. («Может, это у них наследственное?» — вздохнула свекровь). Правда, детей с молоденкой Бог не дал, так что вся родня по мужниной линии — с казацкой кровью.
У самой же свекрови, оказалось, есть (или были — точно не знала) сводные брат и сестра по другую сторону океана. Отец еще при панской Польше ездил на заработки в Канаду: и здесь жену с дочкой оставил, и там от гражданской, как теперь говорят, двух деток набыл…
В общем, вернулись мы после каникул с адресами, фотографиями и даже — вот уж не ожидали! — с чудом сохранившейся акварелью прабабушки. А летом махнули в «экспедицию» к моим родителям. Надо ли говорить, что и здесь были свои трогательные истории любви и горькие трагедии, Соловки и война, тайны и предания. На нашем древе оказались садовод и летчик, моряк и писатель, часовых дел мастер и священник. Их дети, внуки, правнуки, которых мы нашли по запросам и переписке (а заодно «обозначились» сами). Большого листа ватмана скоро перестало хватать — и рядом с рисунком мы развесили в рамочках фотографии, документы и прабабушкину акварель с подвыцветшими, но все еще жаркими степными маками…
У этой же стенки поставили угловой диванчик, и «родовое гнездо» стало самым любимым местом в квартире — даже комнатные цветы здесь росли по-особому. А сын с дочкой говорили, что здесь хорошо сидится, лежится, думается и выздоравливается.
В нашей жизни и вправду начали происходить перемены к лучшему. Нет, я не нашла прибыльной работы, но со временем подыскала то, что меня устраивало по деньгам и времени. Я не выиграла миллион в лотерею и не встретила случайно доброго, надежного, любящего и обеспеченного (как пишут в новомодных женских романах) человека. Но при взгляде в зеркало год за годом я видела энергичного, уверенного в себе человека, у которого должно  все получиться. А если накатывало уныние, то садилась на диванчик и начинала рассматривать фотографии людей, которые жили, любили, расставались, встречались, ошибались, прощали, трудились. И все это, по самому-самому большому счету лишь для того, чтобы на одной из веточек родового древа появились и мои детки, и дети их детей…
Много позже я прочла умное объяснение этого замечательного психотерапевтического эффекта старых фотографий и семейных реликвий. Ощущение огромной семьи и ее бесконечности – иногда единственное, что держит человека на плаву в водовороте обстоятельств. Любое жизненное ненастье можно переждать и выстоять, опираясь на крепкий, надежный ствол родового древа.
Да, кстати, недавно наше семейное «гнездо» радикально переделал старший внук, без пяти минут, между прочим, профессиональный график (никуда не исчез прабабушкин талант!). Родовое древо он решил изобразить прямо… на стене, специальными красками по сырой штукатурке, в какой-то мудреной старинной технике. Так что теперь у меня вместо фотообоев — вечнозеленое дерево с мощными корнями, крепкими нижними ветками и нежными верхними побегами, увитыми гирляндами имен. Кои, даст Бог, будут множиться и множиться…